Их сокровенная тайна (СИ)

— А я и не собираюсь его трогать. Пусть своими связями и деньгами подавится. Жизнь — она мудрая, когда-нибудь она ему припомнит униженную семнадцатилетнюю девочку и обязательно за неё отомстит.

Паша тяжело вздохнул и, немного склонив голову, сцепил руки в замок.

— Я всегда буду на чеку, — серьёзно произнёс он, и поняв, что этими словами он благословляет меня, я подорвалась с места и крепко его обняла.

Спустя неделю я снова уехала в Киев, но на этот раз ненадолго. Сдав последние экзамены, зашла в деканат, чтобы написать заявление о переводе.

Секретарь дала мне белый лист бумаги и ручку и сказала:

— В фойе за дверью есть образцы всех заявлений, на стене справа висят. Найди нужное и перепиши под себя.

Выйдя за некогда белоснежную, а теперь более похожую на серую с мелкими царапинами, дверь, я нашла нужный мне образец. Примостившись за небольшой квадратный стол, я начала старательно выводить букву за буквой, проверяя каждую строчку, чтобы не пришлось переписывать заново. Это занятие меня так затянуло, что, когда на расстоянии вытянутой руки я заметила едва уловимое движение, от неожиданности подпрыгнула на месте.

Светловолосый парень стоял, скрестив руки на груди, и лениво рассматривал меня. Когда я подняла голову и посмотрела на него, он улыбнулся самой обольстительной улыбкой и сказал:

— Извини, ты выглядела такой сосредоточенной, что я не хотел тебя отрывать от дела.

Приподняв одну бровь, я качнула головой.

— Ничего страшного. Ты что-то хотел? Мне показалось, будто ты не только что подошёл.

Сунув руку в карман серой толстовки с надписью Levis, парень поправил на плече рюкзак и слегка склонил голову, при этом улыбка не покидала его лица.

— Да, я битый час уже здесь стою, — в подтверждение моим словам молвил он. — Ты новенькая? Никогда раньше тебя здесь не видел.

— Очень смешно, Толя, если учитывать, что мы уже два года учимся на одном потоке, — сказала я и продолжила писать заявление.

Лицо Толика мигом покраснело, улыбка сошла с лица, и он замялся, не двинувшись с места. Я извиняясь улыбнулась ему:

— Прости, я не хотела ставить тебя в неловкое положение.

— Нет, нет. Всё в порядке. Ты… ты Кристина, да? — сузив глаза произнёс он.

Откровенно веселясь, я покивала:

— Ага.

— Уф… Ты немного изменилась, — сказал он, почесав затылок. — Новая причёска?

Причёска, может быть, и новая, но не узнал ты меня, парень, явно не из-за этого. Два года, которые я училась в этом университете, я пыталась прикинуться незаметной, ни с кем не разговаривала, неброско одевалась и вечно заплетала длинные белокурые волосы в косу. Ходила, опустив глаза под ноги. Сейчас поменялось немногое, я по-прежнему, не особо коммуникабельная, но сменился мой настрой, появился первый намёк на решительность, и походка стала более уверенной. Готова поспорить на что угодно, раньше одна половина потока меня не замечала, а другая половина считала ненормальной, но стоило мне сделать стильную стрижку, слегка накраситься и обуть ботинки на, пускай невысоком, но каблуке, сразу несколько человек из группы снизошли к тому, чтобы поздороваться со мной, а тут ещё и нарисовался поклонник. Довольно таки непрошеный.

— Толь, я, конечно, польщена тем, что ты заметил перемены в моей внешности, но, прости, — я указала на наполовину написанное заявление, — я занята.

— А как насчёт отведать мороженого в соседнем кафе после того, как закончишь свои дела?

— На улице пятиградусный мороз, вряд ли мороженое хорошая идея в такую погоду.

— Можно не мороженое… Кофе, чай. Глинтвейн? — не унимался однокурсник.

— И всё-таки я откажусь, — ответила я, дописывая заявление и ставя под ним свою размашистую подпись. — К тому же, больше я здесь не учусь, — сказала я, встала из-за стола и направилась снова к кабинету деканата. — Так что пока, — я дружелюбно улыбнулась ему на прощание, и моя унылая история одиночества, непосредственно связанная с этим университетом, осталась в прошлом, как только я вышла за двери трёхэтажного серого здания, украшенного белыми колоннами и лепниной.

4

Мама шла на поправку, через пару дней после моего возвращения из Киева её должны были выписать. Это вовсе не означало, что лечение окончено, это означало лишь то, что самое худшее, слава богу, миновало. Теперь Паша, посоветовавшись с врачом, нашёл отличный пансионат с кардиологическим направлением, и после выписки мама сразу же отправится туда на месячную реабилитацию.

Во вторник погода уже во всю силу ввела зимний настрой, несмотря на то, что был только конец ноября. С неба срывались ослепительно-белые снежинки и устилали землю пушистым белым покрывалом. С самого утра дети, жившие в соседних домах, лепили с родителями снеговых баб во дворах, катались на санках и играли в снежки.