Их сокровенная тайна (СИ)

Я даже догадаться не успела, о ком речь, как в поле зрения оказались идущие в мою сторону три фигуры: мамы, брата и… отца. Дэн, увидев их, обнял меня за талию, давая понять таким образом, что он рядом, и взглянул на меня со всей серьезностью во взгляде.

Я же была растеряна. Не понимала, зачем отец здесь появился, тем более после той встречи зимой, когда я высказала ему все, что думаю. Все же… позже, со временем, вспоминая тот вечер, я не однократно думала о том, что не стоило так резко с ним говорить. Он хотел объясниться, но я даже шанса такого ему не дала, и за это чувство стыда иногда впивало свои щупальца в мое сердце.

— Крис, — брат отделился от их троицы и подошёл ко мне, — у нас с мамой к тебе есть просьба, — и его тон действительно был просящим.

— Какая же?

— Он хочет покаяться, — сказал Паша. — Дай ему хотя бы возможность объясниться, а потом уже сама решай, как быть.

— Хорошо…

Разговор был тяжелым. Совершенно не праздничным. Но открывшиеся мне факты пролили свет на многие вещи. Уже несколько лет, как оказалось, отец болел. Неизлечимо. Доктора и больницы лишь оттягивали время… И в тот момент, как со мной случилось несчастье, он проходил очередной курс химиотерапии.

— Чувствовал себя препогано, выглядел страшнее смерти. Ну как я мог показаться тебе таким? Еще и эту тяжесть тебе на душу складывать? Ведь я же знаю, ты за меня все равно бы волновалась, а тебе в первую очередь тогда о себе нужно было подумать, — произнес он, и комок из слез подошёл к горлу, не давая возможности спокойно дышать. Теперь я поняла, что причиной множества морщин и сероватого оттенка кожи, темных кругов под глазами, которые можно было разглядеть в солнечном свете, были не годы, как я подумала изначально, а тяжелая болезнь. Осознание неизбежного больно ударило под дых…

— А когда стало легче почему не приехал? — как можно спокойнее спросила я, подавив почти непреодолимое желание шмыгнуть носом. Не могла я продемонстрировать больному человеку свои слезы, ведь ему нужны были силы, чтобы бороться.

— А тогда уже казалось это неуместным. Виноватым себя чувствовал, что не помог, когда это было нужно. Да и не знал, как отнесешься ты к моему появлению. Пашка говорил, что тебе тяжело было.

— Вы общались? — изумленно спросила я. — Но почему я не знала об этом?

— С тех пор, как три года назад… ну вот это вот… с тобой… и он узнал, в каком положении я нахожусь, связывались периодически. Я сам настоял, чтоб он ничего не говорил тебе, все же тогда у меня была ещё надежда на выздоровление.

— А сейчас? — осторожно произнесла я, уже понимая, каким будет ответ.

— Лечение не помогает. Видишь, — улыбнулся он, — даже шевелюра выросла, потому что химию давно делать перестали.

Тяжело сглотнув, я сделала глубокий вдох, а затем — выдох. Я пыталась успокоиться, потому что лишние потрясения мне сейчас были ни к чему.

Мы с отцом сидели отдельно ото всех, чтобы иметь возможность спокойно поговорить тет-а-тет, но Дэн все равно нет-нет, да появлялся в поле зрения, коршуном глядя на нас. Волновался, как я восприму эту встречу.

— В общем, — продолжил тихим и спокойным голосом отец, — не хотел я уходить, не попросив у тебя прощения. И у мамы вашей.

Я изо всех сил сдерживала слезы. Не хотела оплакивать его раньше времени. Папа был прав, узнай я о его болезни в тот момент, когда сама была в раздрае полном, совсем с ума сошла бы, даже не смотря на то, что мы не общались долго. В этом просто была вся я. Всегда близко к сердцу принимала чужое горе и боль. И вдруг так захотелось подбодрить этого человека, приближающегося к краю жизненного пути, наделавшего множество ошибок, но пытающегося хоть что-то исправить!.. Стимул держаться захотелось ему дать…

— Пап, рано тебе еще прощаться, — с придыханием сказала я, но в попытке сохранять спокойствие, уголок моих губ дернулся, и я часто захлопала ресницами, останавливая набегающую на глаза влагу. — Если ты выявишь желание, то тебе еще с внуком предстоит нянчиться. Или с внучкой. Мы с Денисом ребенка ждем.

Глаза отца широко распахнулись, и взгляд заискрился глубоко мелькнувшей надеждой.

— Беременна? И ты? — изумленно произнес он.

Смущенно улыбнувшись, я кивнула, и отец положил свою большую шероховатую ладонь на мою. Он легонько сжал мои пальцы, но в этом жесте было столько невысказанных эмоций!

— Я буду рад принять участие, — его глаза вонзились благодарным взглядом в мое лицо, и на лице расцвела улыбка. — Спасибо.

— Ты прости, что я не выслушала тебя в прошлый раз. Мне стыдно за то, что я наговорила…

— Заслужил, — ответил отец, просто пожимая плечами.

Прикрыв глаза, я покачала головой, хотя и не сказала ничего. А как открыла, так посмотрела на отца, пытаясь не высказать гулкую печаль, что эхом в душе отдавалась после разговора, и спросила:

— Ты останешься сегодня с нами?

— Если только ты не против.

— Я только "за".

Эпилог

Денис