Ихтиандр

Луэстен казнил себя за то, что отпустил тогда сестру одну, теперь же он не расставался с ней. А девушка чаще, чем обычно, ездила на пляж и купалась в лазурном море. Мишель и сам любил плавать и поэтому с удовольствием сопровождал ее во время морских прогулок. Прекрасную фигуру девушки не портил дыхальный аппарат, подаренный ей Сальватором, и оба пловца испытывали огромное удовольствие, подолгу находясь под водой.

К этому времени Мишель знал об Ихтиандре все, а Сальватор, полностью убедившись в порядочности биолога, обещал познакомить его и со своим другом Арманом Вильбуа.

– Все ваши познания в естествознании будут перевёрнуты на 180 градусов, – пообещал профессор.

Но время шло, и отпуск Луэстена подходил к концу. Нужно было возвращаться домой. Этим летом Сальватор не намечал поездки на остров, но случай с Луизой изменил его планы – он начал собираться к другу и родным. Опасений за состояние здоровья Луизы не было, но наблюдение за ней во время хотя бы части этого долгого пути (от Панамы до островов Туамото) было желательным, и профессор приготовился к отъезду. Руководство клиникой было поручено доктору Вейслину, только что вернувшемуся из кратковременного отпуска. Намеченный отъезд в ожидании ответа островитян они немного отложили, но почты так и не было…

Сухопутная часть пути была преодолена без приключений. Самочувствие девушки оставалось хорошим. Пересев на пароход, путешественники вот уже неделю находились в открытом океане. Для удобства, а также для контроля за Луизой в ночное время девушку поместили в каюту с Николь, а Мишель расположился с Сальватором. На второй неделе плавания пароход попал в полосу шторма.

– Послушайте, господин профессор, как можно плыть в такой кутерьме одному человеку?

– Да, Ихтиандр рассказывал, что не раз он попадал в подобную ситуацию, но в таких случаях он уходил на глубину, туда, где тихо, и там ждал окончания шторма. К тому же не забывайте о дельфине – человек был не один.

– Да, дельфины… Все ещё не знаю – как я мог поверить вам и согласиться на пересадку Луизе мозга млекопитающего. Вижу результат вашей работы и не могу до конца осознать реальность происшедшего. Мне до сих пор кажется всё это сном.

Сальватор улыбнулся:

– Не забывайте, Мишель, об относительности человеческих знаний. Я считаю, что всё то, чего я сумел добиться вместе со своими друзьями, – далеко не вершина познаний и возможностей человека. Я не рассказал вам и сотой доли того, что нами сделано. В этом нет никакой корысти, просто ваш мозг должен привыкнуть к тому, что всё это возможно.

В этот момент у двери каюты профессора мелькнула чья-то фигура… Николь стало плохо, и она попросила Луизу пригласить мужа к себе. Услышав своё имя и упоминание о трансплантате мозга дельфина, по всей видимости вшитого ей, девушка вздрогнула и потеряла чувство контроля над собой.

Некоторое время она растерянно бродила по длинному коридору. Наконец, придя в себя, медленно подошла к каюте де Аргенти и постучала.

– Входите, – послышался голос хирурга.

Стараясь быть спокойной, Луиза передала просьбу Николь.

– Дорогая сестрёнка, на тебе лица нет!

– Это шторм, – ответила девушка, невесело улыбнувшись.

Мишель недоверчиво посмотрел на сестру и вышел.

– Прошу вас, мадемуазель Луиза, присядьте.

– С удовольствием, господин профессор, – ответила девушка, взяв себя в руки.

«Может быть, я ослышалась», – неожиданно подумала она.

– Ну-с, что мы обсудим на этот раз? – спросил профессор, внимательно рассматривая красивое лицо Луизы. – Бьюсь об заклад, ваш брат прав, – кроме шторма, вы чем-то ещё озабочены.

Луиза пристально посмотрела на Сальватора. Её большие бездонные глаза, казалось, читали мысли собеседника. Но доктор выдержал этот взгляд.

– Скажите, господин профессор, а сейчас, после операции… я смогу выйти замуж?

Сальватор с удивлением посмотрел на девушку. Он мог ждать любого вопроса, но только не этого. О замужестве Луиза ни разу за прошедшее время не говорила, а подобные разговоры со стороны родственников просто пресекала.

– Это моя проблема… Прошу вас, не вмешивайтесь в мою личную жизнь… – неизменно отвечала она.

И вот тебе: может ли она выйти замуж?

– Надеюсь, – ответил Сальватор, – я буду первым среди приглашённых на вашу свадьбу?

Девушка заметно растерялась, услышав такой ответ. Она некоторое время собиралась с мыслями, а потом проговорила:

– Я никогда не спрашивала вас об этом, но сейчас хотела бы знать о возможных последствиях перенесённой операции.

«Милая вы моя, – подумал профессор, – я бы сам хотел знать, что будет с вами через пару лет».

– …Я думаю, – продолжал вслух Сальватор, – что время, прошедшее после операции, работает на вас. Я могу поручиться, что всё будет замечательно. Сейчас вас что-нибудь беспокоит?

– Я чувствую себя хорошо.

– Вот и прекрасно. А на будущее мы договорились – если возникнут какие-то сомнения, тревоги – словом, какие-то отклонения от обычного состояния, вы мне сообщите.

Луиза долгим взглядом смотрела на профессора.

«Я скорее всего неправильно поняла случайно услышанное», – решила наконец девушка.