Иконы

– Если хочешь получить обратно свою драгоценность, ты должна ее заработать. Сначала немножко прогуляйся со мной.

– С чего бы это?

Я прищуриваюсь. Лукас неловко ворочается рядом.

– Потому что ради тебя я взорвал Трассу. Чуть пальца не лишился. А сделка есть сделка.

СУД ПОСОЛЬСКОГО ГОРОДА

ВИРТУАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ:

Описание личных вещей покойного (ОЛВП)

Гриф: совершенно секретно

Проведено доктором О. Брэдом Хаксли-Кларком, виртуальным доктором философии

Примечание: Выполнено по личной просьбе Посла Амаре

Исследовательский отдел Санта-Каталины № 9В

См. также прилагаемый отчет о судебном вскрытии

ОЛВП (продолжение; см. предыдущую страницу)

Список на момент смерти включает:

38. Полоса муслиновой ткани шириной 10 см, испачканная чем-то похожим на человеческую кровь.

Соответствует повязке на запястье, которую носила покойная.

Будет сканирована и отправлена в лабораторию Посольства для анализов в соответствии с протоколом № 83421.

Глава 22

Парк

– Хорошо.

Я это сделаю. У меня нет выбора.

Фортис, может быть, и не мерк, но он, безусловно, корыстен. И никакой книги я не получу, пока не отправлюсь с ним к Иконе. Книга исчезнет так же быстро, как и появилась.

– Сначала прогуляемся. – Фортис стремительно поднимается на ноги.

Но я не могу просто так сдаться.

– Фортис. Я должна знать. Что такого важного в этой дурацкой книге?

– Не сейчас. Сначала прогулка на чистом воздухе. Мы проверим нашу Икону, проведем небольшую разведку. А потом уже можно и почитать, сколько тебе будет угодно.

Спорить с Фортисом бесполезно, по крайней мере, продолжать спор прямо сейчас, и потому уже через несколько минут мы шагаем по пыльной улице, прямиком к подножию холмов.

* * *

– Он все время идет за нами, ты его заметил? – Я нервно оглядываюсь через плечо.

Поход к обсерватории занял несколько часов, и в последние из них за нами следует некто.

Невысокий, оборванного вида парнишка появился из тени на той же стороне улицы, что и мы, только в квартале позади. Он выглядит как отсевок, он татуирован и грязен. Но он шагает уж слишком целенаправленно и на ходу буквально не спускает с нас глаз.

– Тот парень, – повторяю я.

– Не обращай внимания.

Фортис идет теперь еще медленнее, если такое возможно. Я присматриваюсь к его походке, пытаясь разобраться, не пьян ли он. Ведь то, что мы делаем, можно объяснить только опьянением или безумием.

– А что, если он вооружен? – говорит Лукас, и я чувствую, как ускоряется его пульс. – Один раз сегодня в нас уже стреляли.

– Только один раз? Это прямо-таки разочаровывает, тебе не кажется? Если учесть, сколько времени мы уже идем, а?

Фортис достает из недр своей длинной куртки носовой платок и промокает лоб, а я гадаю, что еще может скрываться в его карманах.

– Все будет в порядке. Мы уже почти пришли, верно, Хакс? – Фортис смотрит на Лукаса, но обращается вовсе не к нему.

Док отвечает с легкостью, как будто вопрос ему задал Лукас:

– Еще один поворот, Фортис. Тебе следует быть осторожным, пока не достигнешь периметра.

– А поле?

– Все системы в действии. Импульсная волна передается в обычном режиме, точно от Иконы.

Сейчас голос Дока звучит как бы издали, потому что мы находимся на улице, вне помещения.

Хотя, конечно, он и в помещении не находится рядом с нами – в буквальном смысле.

Покосившийся указатель на обочине сообщает, что перед нами Грифф-парк, ну, по крайней мере, так уверяют оставшиеся на табличке буквы. И где-то в конце этой дороги, на холме, нас ждет Икона.

Среди чахлой коричневато-зеленой растительности, что окружает нас, не видно никаких признаков жизни. Не поют птицы, ничто не шуршит в жестких, засохших кустах. Вот, значит, как звучит поле импульсной волны. Как гул какой-то машины и небытия в моих ушах.

Эта дорога называется Мшистый Папоротник. Похоже, когда-то она такой и была. Указатель теперь весь зарос, как и сама дорога. Он почти скрылся под коричневым гниющим папоротником. Место выглядит гадостно – так, словно отсюда никуда и никому пути нет.

Но потом дорога поворачивает – и перед нами возникают ворота.

Ну конечно.

Грифф-парк огражден.

Сетчатые створки закрыты весьма небрежно, наверное потому, что в Посольстве знают: никто не может прожить достаточно долго, чтобы войти в них, а если кто-нибудь и войдет, то все равно не сможет подняться по холму к обсерватории.