Ила

Далее перед моими закрытыми глазами появились образы земных обитателей. Разумные существа с этой планеты очень похожие на наших первобытных предков. У землян почти такое же строение тела, волосяной покров на голове и одинаковое количество конечностей. У них красная кровь, как было у нэлов во времена зарождения нашей цивилизации. Но затем она изменилась в темно-зеленый цвет под воздействием угасающей звезды. Вероятно, у нас и людей один и тот же ген-основатель или создатель.

Но отличий между нами выявилось также немало. Людская кожа оказалась более светлой и намного тоньше нашей, что даже казалась прозрачной. Сквозь нее виднелись капилляры, вены и в некоторых местах выступали суставы. Она легко подверглась бы порезам или царапинам. А человеческие кости имеют хрупкость почти сухой ветки с нэлского дерева. Люди совершенно не приспособлены к дикой среде обитания на своей планете. Ни их ногти вместо когтей, ни зубы с затупленными концами и уж тем более ни их хрупкое строение конечностей не помогут им выжить в случаи угрозы для жизни. Их преимуществом является лишь мыслительные способности.

Хотя Юно находил их прекрасными и гармоничными созданиями, внешний вид людей мне показался очень непривычным. Светлокожие, темнокожие, длинноволосые, с короткими волосами, с голубыми, зелеными, карими, черными глазами. Их глаза привиделись мне настолько мелкими, что я заподозрила об ограниченности их зрения. Но в информации Юно не было сомнений в совершенстве строения организма человека.

Еще одним главным отличием земных людей была их обостренная эмоциональность. Они придают большое значение чувствам внутри своего вида. У них существуют понятия «любовь», «дружба», «дом» и «семья», которые земляне отожествляют со словом «жизнь». То есть так же значимо как дышать воздухом, пить воду и питаться едой. От этих испытуемых чувств, привязанностей и пристрастий люди радуются, печалятся, скучают и раздражаются, а иногда даже идут на самые отчаянные поступки вроде самоубийств или убийств. Возможно, Юно, упомянув, что Дар – мой основатель, направивший меня с ним на смерть, сравнивал его отношение ко мне с родственными отношениями землян. Теперь мне была ясна причина неестественности Юно. Перед ожидаемой смертью он решительно запутался в сущности людей и нэлов.

В людях, как и у темножителей, присутствуют и негативные качества. Они могут творить очень жестокие поступки, которые светлый нэл даже представить себе не сможет. Они могут убивать просто – беспричинно. Насиловать и издеваться друг над другом самыми изощренными путями. Они могут разгуливать по общественным местам с оружием, острыми заточками, пилой и другими предметами, которыми можно серьезно поранить любое живое существо. И самой дискомфортной особенностью явилось то, что все люди: и отрицательные и положительные, живут вместе – бессистемно, друг среди друга. Никакого основательного разделения. Нет ни Светлого, ни Темного материка. Совершенный хаос.

Затем в моей голове начала перебираться информация об истории развития землян, их культуре и науке. У людей проявилось очень богатое и насыщенное событиями прошлое. Войны с жестокими смертями и бесчисленными жертвами, неизлечимые болезни, голод и рабство повторяются не раз в одном поколении. Из года в год люди сталкивались с бесконечными бедствиями, и при этом умудрялись сохранять и обогащать свои знания, обычаи и традиции. Казалось, что в моей голове едва уместилось такое огромное количество разнообразий культур. В целом, я думала, что мне будет интересно изучить Землю более подробно.

Как только я расслабилась, решившись на краткий отдых, вдруг у меня в голове зазвучало нечто необычное. Звуки, специально подобранные в одну тональность. Это были мелодии. Музыка.

Странные звучания. Неплохие. А наоборот – нечто позитивное. Прислушиваясь к ним, я обнаружила в моем внутреннем мире новые ощущения. Меня будто уносило куда-то далеко, совершенно в другой мир, где, казалось, никогда не бывало ни бед, ни забот, только довольство и удовлетворение. Каждый нейрон в моем мозгу плыл, как по воде, в один такт с этой музыкой. Даже мои пальцы произвольно задвигались, будто они содействовали в образовании этой мелодии. Это было чем-то сверх приятным. Лучше, чем когда мой организм насыщался полным комплексом питательных веществ. На Нэлруге никогда ничего подобного не звучало. Я и не могла предположить, что такое можно создавать. Замерев, я слушала эти звучания так долго, как могла их проигрывать снова и снова. Юно тоже нравилось бесконечно повторно слушать музыку, в частности, так называемую «классику».