Илья Глазунов. Любовь и ненависть

Одной дал условное название «Первая мировая война и ее последствия для России». Формат 3 метра на 4 метра. Размер полотна – первая трудность. Заказать такой льняной холст – проблема. Фабрики выпускают полотно не более 2 метров и 10 сантиметров. А нужно 3 метра и 20 сантиметров.

Другая мистерия пока не получила даже условного названия. Но тема определена – последствия Второй мировой войны и преобразование политической карты мира.

Третья большая картина – о времени, когда множатся террористические атаки в Европе; горит в огне Ближний Восток; у границ России идет гражданская война на Украине…

2014 годом датируется картина «У дороги», где одинокий человек греет руки у затухающего костра. Над ним бескрайнее небо с мириадами звезд.

Это далеко не все. Готовится к изданию книга с давно найденным названием «Погребенная правда» – о происхождении индоевропейских народов. Один из них – русский. Эта тема давно не дает покоя Глазунову, который по праву считает себя историческим живописцем.

* * *

На 2014 год выпал еще один юбилей – двадцатилетие со дня основания академии. По этому случаю город предоставил весь Манеж, возрожденный после пожара и ставший двухэтажным. Все громадное пространство заполнили не картины Ильи Глазунова, как бывало не раз, а работы студентов академии. Выставка «Ступени мастерства» открылась в июне, когда ректору исполнилось 84 года. Выставка стала самым дорогим подарком к дню рождения. Глазунов процитировал Достоевского: «В комнату вошел пожилой человек лет сорока». Писателю тогда было двадцать.

– А я сегодня, к примеру, до шести утра работал.

Глазунов считал выставку гигантским событием в общественной жизни не только нашего государства, но и Европы, доказательством того, что реализм России не пал под напором авангарда, а жив и прекрасен.

– Это самое демократическое искусство, понятное всему народу, согласно Пушкину, пробуждающее в нем чувства добрые.

В Манеж с Мясницкой улицы, из академии, доставили свыше тысячи картин, дипломных работ студентов. Над каждой из них они работали на последнем курсе обучения – год. Картины будут постоянно храниться там, где учились авторы, по традиции, установленной в Императорской академии живописи, ваяния и зодчества.

– Все картины разные, объединяет их одно – школа. Первое, с чем студенты сталкиваются, – это такие традиционные для русской школы методы обучения, как рисование гипсов, гризайль, копирование в музеях шедевров старых мастеров, пластическая анатомия, то, что во многих высших заведениях напрочь забыто.

Школу ректор называет «крыльями», на них его ученики вылетают далеко и высоко в мир. Это не метафора. Сказанное подтверждало обилие картин, достойных музеев, и слова ликующего профессора:

– Наш выпускник академии Алексей Стиль основал Общество реалистов в Лос-Анджелесе. Другая выпускница открыла школу реализма в Париже. Потому что там все утеряно и разбито. Олег Супереко, тоже мой ученик, живет в Италии, недавно ему было поручено расписать фресками купол собора. В Риме живет Наталья Царькова, портретист папы Римского…

Она появилась в Манеже, прилетев из Италии, чтобы побывать на вернисаже и увидеть того, кому многим обязана.

– Это такое счастье, что я – во-первых, русская, во-вторых, женщина и, в третьих, православная – стала единственным официальным художником Ватикана. У Римских пап и кардиналов существует традиция – они должны оставить после себя официальный портрет для истории. Кстати, это единственный случай в истории Ватикана, я написала четырех пап. Техника, разумеется, реалистическая. Писала только с натуры, делала многочисленные эскизы, а одеяния мне приносили в студию. Все это благодаря изначальной школе – академии Глазунова. Илья Сергеевич очень много мне дал, и я ему очень благодарна.

Побывав на вернисаже, я еще раз услышал то, что постоянно говорит профессор Глазунов:

– Искусство делится на два неразрывных начала – «что» и «как». «Что» – это тайна замысла художника, это от Бога или, как раньше у нас шутили, от социального заказа. А «как» – это мастерство, сразу выдающее мастера в мастере и дилетанта в дилетанте. Главный принцип академии – таинство создания образа. Васнецов говорил: «Мое искусство есть свеча, зажженная пред ликом Божьим». Как, например, происходит у меня? Если я не вижу картину в голове, то к мольберту даже не подойду – у меня нет поисков на холсте. Все должно сложиться внутри, это и есть муки творчества. А уж потом можно сказать словами Врубеля, что цель творчества – «будить современников величавыми образами Духа».

После вернисажа Глазунов пригласил на чаепитие, где за длинным столом разливали по чашкам из самовара настоящий чай, в котором, как во всем, знает толк самый трезвый художник России за все века ее существования.

* * *