Илья. Просто доверься

— Я не ребенок, — она вжимается в дверь позади себя.

— Тогда прекрати вести себя как ребенок! Когда ты будешь вести себя как взрослая, я буду обращаться с тобой как со взрослой. Договорились?

Ника лишь хмыкает и упрямо вздергивает подбородок.

— Доверие — это самое важное. Вероятно ты будешь кричать, выводить меня, но никакой лжи! А сейчас иди и прими душ. Смой с себя того придурка. И не надевай больше свою одежду, ее нужно постирать. Она провоняла травкой.

— Но что я тогда надену? — она не спорит, а задает вопрос. Хм, может быть, это будет все же легче, чем я предполагаю?

— Я найду что-нибудь, что ты сможешь надеть. Иди!

Сначала она не двигается с места, но я всем своим видом даю ей понять, что я непреклонен. Тогда она отталкивается от двери и шаркающей походкой идет в ванную. Как только дверь за ней закрывается, подхожу к окну, ища успокоение в открывающемся мне пейзаже.

Мне нужно проверить запас дров и уровень пропана в баллоне, а также запас консервов, так как я не был здесь уже пару месяцев.

Этот домишко построил мой дед. Он был номенклатурщик, принадлежал к правящей элите при Советской власти и отхватил себе большой кусок леса прямо у озера. Эта территория числилась как заповедная, поэтому до сих пор здесь нет других домов. Сначала дед построил эту небольшую временную хижину, а рядом, ближе к озеру, хотел возвести огромный дом. Но ветер власти переменился и ему пришлось попрощаться со своими амбициями и планами. Так временное стало постоянным.

Ладно, достаточно воспоминаний. Мне пора приниматься за дело. К тому времени, как Ника выйдет из душа, я должен все закончить и буду ждать ее, чтобы рассказать о правилах и о том, какой будет ее жизнь в ближайшую неделю или две или столько, сколько времени понадобиться, чтобы вдолбить в нее здравый смысл.

У нее есть шрамы внутри. Я вижу. Это написано у нее на лице. Мне не составляет труда распознать их. Ведь и у меня они тоже есть. Но, чтобы помочь ей, я должен знать их причину. Однако я уверен, что она не расскажет мне о ней просто так.

Пока я все проверяю, вспоминаю, что именно мне известно о ее прошлом. Когда Ника была еще ребенком, ее отец был ранен, закрыв жену Макса от пули. Он пролежал две недели в реанимации борясь за жизнь. Обычный человек после таких ран скончался бы если не сразу, то в течении двух дней. Он же боролся две недели. Когда он умер, его жена Яна ушла в депрессию. Начала употреблять наркотики. Ей удавалось долго скрывать это ото всех. Но, а когда это стало известно, Макс отправил ее на лечение в частный центр. Ника жила в то время с семьей Максима. Я знаю, что она очень близка с Софией, по крайней мере раньше была.

Ее мать полностью излечилась, и спустя пару лет вышла замуж во второй раз. Макс пробил ее нового мужа. Идеальная биография. Никаких темных пятен. Из хорошей семьи. Не привлекался, профессор в местном университете. Со стороны все казалось идеальным. Благополучная семья. Но спустя несколько лет Ника стала просто неуправляема. Плохо училась, устраивала истерики, пыталась сбежать из дома. Возможно ли, что прошлое ее родителей так сильно повлияло на нее и дало о себе знать в более сознательном возрасте? Это все, что я узнал от Никиты.

Также мне рассказали, что Максим отправил ее доучиваться в Москву в какую-то частную академию. Это учебное заведение закрытого типа только для девушек со строгими порядками и охраной. Не знал, что такие еще существуют. С тех пор как она вернулась, ее поведение ни чуть не улучшилось.

Я уверен лишь в одном, для такого поведения должна быть веская причина.

Когда я возвращаюсь через пятнадцать минут, ожидаю увидеть ее расхаживающей по хижине в моей футболке, которую я положил для нее на кровать. Но дверь в ванную все еще закрыта, а душ все еще работает.

Черт! Она израсходует всю горячую воду! Мне нужно было обозначить четкие временные границы для принятия душа. Подхожу к двери и настойчиво стучу. За этим не следует никакого ответа. Прислушавшись, стучу еще раз.

— Ника, ты скоро? У меня здесь не спа-салон, — ответом мне служит все та же тишина и непрекращающийся звук льющейся воды. — Если ты не выключишь воду, я войду и выключу ее сам, закончила ты или нет.

Посчитав до десяти, медленно поворачиваю ручку.

 — Я вхожу!  — дверь не заперта, так как на ней попросту нет замка. Мне одному он здесь ни к чему.

Вхожу и мое внимание сразу же привлекает то, что занавеска в душе распахнута. Я вижу стекающую в слив драгоценную горячую воду, но… никакой Ники.

Нет. В душе ее нет.

Она втиснулась в узкое пространство между унитазом и раковиной, свернувшись калачиком и низко опустив голову.

Какого хрена?

Выключив воду, оборачиваюсь к ней, перевожу затем взгляд на ее одежду, валяющуюся на полу. Снова смотрю на нее, сидящую абсолютно голой, сгорбившись и спрятав лицо в ладонях. Теперь, когда вода не шумит, мне отчетливо слышно, как она тихонько плачет.

Это зрелище разбивает мне сердце. Присев на корточки и протянув руку, убираю ей за спину упавшие на лицо пряди волос.

— Ника, — тихо зову ее. — тебе нужно принять душ, и станет легче.