Илиада

Грозно взглянув на него, говорил Ахиллес быстроногий! 560 "Старец, не гневай меня! Разумею и сам я, что должно Сына тебе возвратить: от Зевса мне весть приносила Матерь моя среброногая, нимфа морская Фетида. Чувствую, что и тебя (от меня ты, Приам, не сокроешь) Сильная бога рука провела к кораблям мирмидонским; 565 Нет, не осмелился б смертный, и младостью пылкой цветущий, В стан наш вступить: ни от стражей недремлющих он бы не скрылся, Ни засовов легко б на воротах моих не отдвинул. Смолкни ж, и более мне не волнуй ты болящего сердца; Или страшись, да тебя, невзирая, что ты и молитель, 570 В куще моей я не брошу и Зевсов завет не нарушу".

Так говорил; устрашился Приам и, покорный, умолкнул. Сын же Пелеев, как лев, из обители бросился к двери: Но не один, за царем устремилися два из клевретов, Сильный Алким и герой Автомедон, которых меж другов 575 Более всех Пелейон почитал, по Патрокле умершем. Быстро они от ярма отрешили и коней и месков; В кущу ввели и глашатая старцева; там посадивши Мужа на стуле, поспешно с красивого царского воза Собрали весь многоценный за голову Гектора выкуп; 580 Две лишь оставили ризы и тонкий хитон хитротканый, С мыслью, чтоб тело покрытое в дом отпустить от Пелида. Он же, вызвав рабынь, повелел и омыть, и мастями Тело намазать, но тайно, чтоб сына Приам не увидел: Он опасался, чтоб гневом не вспыхнул отец огорченный, 585 Сына узрев, и чтоб сам он тогда не подвигнулся духом Старца убить и нарушить священные Зевса заветы. Тело рабыни омыли, умаслили мастью душистой, В новый одели хитон и покрыли прекрасною ризой; Сам Ахиллес и поднял, и на одр положил Приамида,590 Но друзья совокупно на блещущий воз положили. Он же тогда возопил, именуя любезного друга: "Храбрый Патрокл! не ропщи на меня ты, ежели слышишь В мрачном Аиде, что я знаменитого Гектора тело Выдал отцу: не презренными он заплатил мне дарами; 595 В жертву тебе и от них принесу я достойную долю".

Так произнес - и под сень возвратился Пелид благородный; Сел на изящно украшенных креслах, оставленных прежде, Против Приама стоявших, и слово к нему обратил он: "Сын твой тебе возвращен, как желал ты, божественный старец; 600 Убран лежит на одре. С восходом Зари возвращаясь, Сам ты увидишь его; но теперь мы о пище воспомним. Пищи забыть не могла и несчастная матерь Ниоба, Матерь, которая разом двенадцать детей потеряла, Милых шесть дочерей и шесть сыновей расцветавших. 605 Юношей Феб поразил из блестящего лука стрелами, Мстящий Ниобе, а дев - Артемида, гордая луком. Мать их дерзала равняться с румяноланитою Летой: Лета двоих, говорила, а я многочисленных матерь! Двое сии у гордившейся матери всех погубили. 610 Девять дней валялися трупы; и не было мужа Гробу предать их: в камень людей превратил громовержец. Мертвых в десятый день погребли милосердые боги. Плачем по них истомяся, и мать вспомянула о пище. Ныне та мать на скалах, на пустынных горах Сипилийских, 615 Где, повествуют, богини покоиться любят в пещерах, Нимфы, которые часто у вод Ахелоевых пляшут,- Там, от богов превращенная в камень, страдает Ниоба. Так, божественный старец, и мы помыслим о пище. Время тебе остается оплакать любезного сына, 620 В Трою привезши; там для тебя многослезен он будет".

Рек - и, стремительно встав, Ахиллес белорунную, овцу Сам закалает; друзья, обнажив и опрятав, как должно, В мелкие части искусно дробят, прободают рожнами, Ловко пекут на огне и готовые части снимают. 625 Хлеб между тем принесши, поставил на стол Автомедон В пышных корзинах; но брашно делил Ахиллес благородный. Оба к предложенным яствам питательным руки простерли. И когда питием и пищей насытили сердце, Долго Приам Дарданид удивлялся царю Ахиллесу, 630 Виду его и величеству: бога, казалось, он видит. Царь Ахиллес удивлялся равно Дарданиду Приаму, Смотря на образ почтенный и слушая старцевы речи. Оба они наслаждались, один на другого взирая; Но наконец возгласил к Ахиллесу божественный старец: 635 "Дай мне теперь опочить, Зевесов любимец! позволь мне Сном животворным хоть несколько в доме твоем насладиться. Ибо еще ни на миг у меня не смыкалися очи С дня, как несчастный мой сын под твоими руками погибнул; С оного дня лишь стенал и несчетные скорби терпел я, 640 Часто в оградах дворовых по сметищам смрадным валяясь. Ныне лишь яствы вкусил и вина пурпурового ныне Принял в гортань; но до этой поры ничего не вкушал я".