Илиада. Одиссея

Вслед их притек и Атрид, повелитель мужей Агамемнон,

Раной недужный: зане и его среди бурного боя

Ранил Коон Антенорид огромною пикою медной.

И, когда уже все на собранье сошлися ахейцы,

55 Встал между ними и так говорил Ахиллес быстроногий:

"Царь Агамемнон! полезнее было бы, если бы прежде

Так поступили мы оба, когда, в огорчении нашем,

Гложущей душу враждой воспылали за пленную деву!

О! почто Артемида сей девы стрелой не пронзила

60 В день, как ее между пленниц избрал я, Лирнесс разоривши:

Столько ахейских героев земли не глодало б зубами,

Пав под руками враждебных, когда я упорствовал в гневе!

Гектор и Трои сыны веселятся о том, а данаи

Долго, я думаю, будут раздор наш погибельный помнить.

65 Но совершившеесь прежде оставим в прискорбии нашем,

Гордое сердце в груди укротим, как велит неизбежность.

Ныне я гнев оставляю решительно; я не намерен

Сердца крушить враждой бесконечною. Царь Агамемнон,

В битву подвигни скорее медянодоспешных данаев;

70

Дай мне скорее идти на троян и еще испытать их,

Иль и теперь ночевать пред судами намерены? Нет, уповаю,

Радостно каждый из них утомленные склонит колена,

Каждый, на пламенной битве от наших оружий избывший!"

Так говорил, – и наполнились радостью все аргивяне,

75 Слыша, что гнев навсегда оставляет Пелид благородный.

Начал тогда говорить повелитель мужей Агамемнон,

С места восстав, где сидел, но стоять на средину не вышел:

"Други, данаи герои, бесстрашные слуги Арея!

Вставшего надобно слушать; начавшего слово не должно

80 Перерывать: затруднится и самый искусный вития.

В шумном народном говоре можно ли что-либо слышать,

Или сказать? – заглушится вития, как ни был бы громок.

С сыном Пелеевым я объясняюся; вы же, ахейцы,

Слушайте все со вниманьем и речи мои вразумите152. –

85 Часто о деле мне сем говорили ахейские мужи;

Часто винили меня, но не я, о ахейцы, виновен;

Зевс Эгиох, и Судьба, и бродящая в мраках Эриннис:

Боги мой ум на совете наполнили мрачною смутой

В день злополучный, как я у Пелида похитил награду.

90 Что ж бы я сделал? Богиня могучая всё совершила,

Дщерь громовержца, Обида, которая всех ослепляет,

Страшная; нежны стопы у нее: не касается ими

Праха земного; она по главам человеческим ходит,

Смертных язвя; а иного и в сети легко уловляет.

95 Древле она ослепила и Зевса, который превыше

Всех земнородных и всех небожителей: даже и Зевса

Гера, хотя и жена, но коварством своим обманула

В день, как готова была счастливая матерь Алкмена

Силу Геракла родить в опоясанных башнями Фивах.

100 Зевс, величаясь уже, говорил пред собором бессмертных:

– Слушайте слово мое, и боги небес, и богини;

Я вам поведать желаю, что в персях мне сердце внушает:

Ныне, родящих помощница, в свет изведет Илифия

Мужа, который над всеми окрестными царствовать будет,

105 Ветвь человеков великих, от крови моей исходящих. –

Зевсу, коварное мысля, вещала владычица Гера:

– Ложь, Эгиох! никогда своего не исполнишь ты слова.

Или дерзни, поклянись, Олимпиец, великою клятвой,

Что над всеми окрестными царствовать будет

110 Смертный, который в сей день упадет на колена родившей,

Ветвь человеков великих, от крови твоей исходящих. –

Так говорила, но Зевс не почувствовал козней супруги:

Клятвой поклялся святой и раскаялся, горько прельщенный.

Гера, стремительно бросаясь, оставила холмы Олимпа;

115 Быстро достигла ахейского Аргоса, где уже прежде

Знала богиня супругу царя Персеида Сфенела.

Сына царица седьмой уже месяц в утробе носила:

Гера его до срока на свет извела; но Алкмены

В срок удержала роды, удаливши помощных Илифий.

120 С вестью о том перед Зевса предстала сама и вещала:

– Зевс сребромолненный! слово тебе полагаю на сердце:

Смертный рожден знаменитый, что царствовать в Аргосе должен,

Муж Эврисфей, Персеида Сфенела геройская отрасль,153

Племя твое; не будет он Аргосу царь недостойный. –

125 Так изрекла, – и жестокая горесть ударила в сердце

Зевса. Схватил он Обиду за пышноблестящие кудри,

Страшным пылающий гневом, и клялся великою клятвой,

Что на холмистый Олимп и звездами венчанное небо

Ввек не взыдет Обида, которая всех ослепляет.

130 Так произнес он, и махом десницы от звездного неба

Ринул ее, – и упала она на дела человека.

Зевс от нее же стенал, как любезного сына он видел,

Низкое иго носящего, в подвигах для Эврисфея. –

Так-то и я, как великий, шеломом сверкающий Гектор

135 Рати ахейских сынов истреблял при кормах корабельных,

Сам не мог позабыть я Обиды, меня ослепившей.

Но, как уже погрешил я и Зевс мой разум похитил,

Сам то загладить хочу и воздать многоценною мздою.

Храбрый, воздвигнись на бой, возбуди и другие дружины!

140 Что до даров, я все их представлю, какие ходивший

Прошлого дня пред тобой исчислял Одиссей благородный.

Если же хочешь, помедли ты, сколько ни жаждущий боя;

Слуги мои те дары, в корабле собравши, представят,

И увидишь ты, что я тебе, угождая, дарую".

145 Сыну Атрея ответствовал царь Ахиллес благородный:

"Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

Хочешь ли мне дары примиренья, как должно, доставить,

Иль удержать их, – ты властен; теперь же о битве помыслим

Без отлагательств: и что в рассуждениях время нам тратить?