Илиада. Одиссея

115 Землю и светло-устроенный дом свой опять он увидел».

Так он сказал ей. Калипсо, богиня богинь, содрогнувшись,

Голос возвысила свой и крылатое бросила слово:

«Боги ревнивые, сколь вы безжалостно к нам непреклонны!

Вас раздражает, когда мы, богини, приемлем на ложе

120 Смертного мужа и нам он становится милым супругом.

Так Орион светоносною Эос был некогда избран;

Гнали его вы, живущие легкою жизнию боги,

Гнали до тех пор, пока златотронныя он Артемиды

Тихой стрелою в Ортигии не был внезапно застрелен.

125 Так Ясион был прекраснокудрявой Деметрою избран;

Сердцем его возлюбя, разделила с ним ложе богиня

На поле, три раза вспаханном; скоро о том извещен был

Зевс, и его умертвил он, низринувши пламенный гром свой.

Ныне и я вас прогневала, боги, дав смертному мужу

130 Помощь, когда, обхватив корабельную доску, в волнах он

Гибнул – корабль же его быстроходный был пламенным громом

Зевса разбит посреди беспредельно-пустынного моря:

Так он, сопутников верных своих потеряв, напоследок,

Схваченный бурей, сюда был волнами великими брошен.

135 Здесь приютивши его и заботясь о нем, я хотела

Милому дать и бессмертье, и вечно-цветущую младость.

Но повелений Зевеса эгидодержавца не смеет

Между богов ни один отклонить от себя, ни нарушить;

Пусть он – когда уж того так упорно желает Кронион —

140 Морю неверному снова предастся; помочь я не в силах;

Нет корабля, ни людей мореходных, с которыми мог бы

Он безопасно пройти по хребту многоводного моря.

Дать лишь совет осторожный властна я, дабы он отсюда

Мог беспрепятственно в милую землю отцов возвратиться».

145 Ей отвечая, сказал благовестник, убийца Аргуса:

«Волю Зевеса уважив, немедля его отошли ты

Или, богов раздражив, на себя навлечешь наказанье».

Так отвечав, удалился бессмертных крылатый посланник.

Светлая нимфа пошла к Одиссею, могучему мужу,

150 Волю Зевеса принявши из уст благовестного бога.

Он одиноко сидел на утесистом бреге, и очи

Были в слезах; утекала медлительно капля за каплей

Жизнь для него в непрестанной тоске по отчизне; и, хладный

Сердцем к богине, с ней ночи свои он делил принужденно

155 В гроте глубоком, желанью ее непокорный желаньем.

Дни же свои проводил он, сидя на прибрежном утесе,

Горем, и плачем, и вздохами душу питая и очи,

Полные слез, обратив на пустыню бесплодного моря.

Близко к нему подошедши, сказала могучая нимфа:

160 «Слезы отри, злополучный, и боле не трать в сокрушенье

Сладостной жизни: тебя отпустить благосклонно хочу я.

Бревен больших нарубив топором медноострым и в крепкий

Плот их связав, по краям утверди ты перила на толстых

Брусьях, чтоб по морю темному плыть безопаснее было.

165 Хлебом, водой и вином пурпуровым снабжу изобильно

Я на дорогу тебя, чтоб и голод и жажду легко ты

Мог утолять; и одежды я дам; и пошлю за тобою

Ветер попутный, чтоб милой отчизны своей ты достигнул,

Если угодно богам, беспредельного неба владыкам, —

170 Мне же ни разумом с ними, ни властью равняться не можно».

Так говорила она. Одиссей, постоянный в бедах, содрогнулся;

Голос возвысив, он бросил богине крылатое слово:

«В мыслях твоих не отъезд мой, а нечто иное, богиня;

Как же могу переплыть на плоту я широкую бездну

175 Страшного, бурного моря, когда и корабль быстроходный

Редко по ней пробегает с Зевесовым ветром попутным?

Нет, против воли твоей не взойду я на плот ненадежный

Прежде, покуда сама ты, богиня, не дашь мне великой

Клятвы, что мне никакого вреда не замыслила ныне».

180 Так говорил он. Калипсо, богиня богинь, улыбнулась;

Щеки ему потрепавши рукою, она отвечала:

«Правду сказать, ты хитрец, и чрезмерно твой ум осторожен;

Странное слово, однако, ответствуя мне, произнес ты.

Но я клянусь и землей плодоносной, и небом великим,

185 Стикса подземной водою клянусь, ненарушимой, страшной

Клятвой, которой и боги не могут изречь без боязни,

В том, что тебе никакого вреда не замыслила ныне,

Нет, я советую то, что сама для себя избрала бы,

Если б в таком же была, как и ты, затрудненье великом;

190

Правда святая и мне дорога; не железное, верь мне,

Бьется в груди у меня, а горячее, нежное сердце».

Кончив, богиня богинь впереди Одиссея поспешным

Шагом пошла, и поспешно пошел Одиссей за богиней.

С нею (с бессмертною смертный), достигнув глубокого грота,

195 Сел Одиссей на богатых, оставленных Эрмием, креслах.

Нимфа Калипсо, ему для еды и питья предложивши

Пищи различной, какою всегда насыщаются люди,

Место напротив его заняла за трапезой; рабыни

Ей благовонной амброзии подали с нектаром сладким.

200 Подняли руки они к приготовленной лакомой пище;

После ж, когда утолен был их голод питьем и едою,

Нимфа Калипсо, богиня богинь, Одиссею сказала:

«О Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей благородный,

В милую землю отцов, наконец предприняв возвратиться,

205 Хочешь немедля меня ты покинуть – прости! Но когда бы

Сердцем предчувствовать мог ты, какие судьба назначает

Злые тревоги тебе испытать до прибытия в дом свой,

Ты бы остался со мною в моем безмятежном жилище.

Был бы тогда ты бессмертен. Но сердцем ты жаждешь свиданья

210 С верной супругой, о ней ежечасно крушась и печалясь.