Илиада. Одиссея

Много себе непозволенных дел позволявших, губивших

Дом Одиссеев и злые обиды нанесших супруге

460 Мужа, который, мечтали, сюда не воротится вечно.

Вот вам теперь мой совет; моему покоритеся слову:

Мирно останьтеся здесь, чтоб беды на себя не накликать

Злейшей». Сказал; половина большая собранья с свирепым

Воплем вскочила; покойно на месте остались другие.

465 Те ж, негодуя на речь Алиферсову, вслед за Евпейтом

Бросились шумно-неистовым сонмом готовиться к бою.

Все, облачившися в крепкие медноблестящие брони,

За город вышли и там собралися великой толпою.

Их предводитель Евпейт, обезумленный горем великим,

470 Мнил, что за сына отмстит; но ему не назначено было

В дом свой опять возвратиться; его стерегла уж судьбина.

Тут светлоокая Зевса Крониона дочь[326] обратила

Слово к отцу и сказала: «Кронион, верховный владыка,

Мне отвечай, вопрошающей: что ты теперь замышляешь?

475 Злую ль гражданскую брань и свирепо-кровавую сечу

Здесь воспалить? Иль противникам миром велеть сочетаться?»

Ей возражая, ответствовал тут собиратель Кронион:

«Странно мне, милая дочь, что меня ты о том вопрошаешь;

Ты не сама ли рассудком решила своим, что погубит

480 Всех их, домой возвратясь, Одиссей многоумный? Что хочешь

Сделать теперь, то и сделай. Мои же тебе я открою

Мысли: отмстил женихам Одиссей богоравный — имел он

Право на то; и царем он останется; клятвой великой

Мир утвердится; а горькую смерть сыновей их и братьев

485 В жертву забвению мы предадим; и любовь совокупит

Прежняя всех; и с покоем обилие здесь водворится».

Кончив, велел он идти нетерпеньем горевшей Афине.

Бурно в Итаку с вершины Олимпа шагнула богиня.

Те же, насытяся вдоволь, обед свой окончили. Голос

490 Свой Одиссей тут возвысил и бросил крылатое слово:

«Должно, чтоб кто-нибудь вышел теперь посмотреть: не идут ли?»

Так он сказал, и один из младых сыновей Долиона

В двери пошел; но с порога дверей, подходящих увидя,

Громко воскликнул и быстрое слово Лаэртову сыну

495 Бросил: «Идут! Поспешите! Оружие в руки! Их много!»

Все побежали немедля и в крепкие брони оделись;

Был Одиссей сам-четверт;[327] Долионовы стали с ним рядом

Шесть сыновей. И Лаэрт с Долионом оружие также

Взяли — седые, нуждой ополченные ратники-старцы.

500 Все совокупно, облекшися в медноблестящне брони,

Вышли они, Одиссей впереди, из дверей. К Одиссею

Тут подошла светлоокая дочь громовержца Зевеса,

Сходная с Ментором видом и речью, богиня Афина;

Радостью был он проникнут, ее пред собою увидя.

505 К сыну потом обратяся, он бросил крылатое слово:

«Друг Телемах, наступила пора и тебе отличиться

Там, где, сражаясь, великою честью себя покрывает

Страха не знающий муж. Окажися достойным породы

Бодрых отцов, за дела прославляемых всею землею».

510 Кротко отцу отвечал рассудительный сын Одиссеев:

«Сам ты увидишь, родитель, что я посрамить не желаю

Бодрых отцов, за дела прославляемых всею землею».

Так он сказал. Их услышав, Лаэрт вдохновенно воскликнул:

«Добрые боги, какой вы мне день даровали! О, радость!

515 Слышу, как сын мой и внук мой друг с другом о храбрости спорят!»

Дочь многосильная Зевса, к нему подошедши, сказала:

«Бодрый Аркесиев сын, из товарищей всех мне милейший,

В помощь призвавши Зевеса отца и Афину Палладу,

Выдь на врага и копье длиннотенное брось наудачу».

520 Слово ее пробудило отважность великую в старце;

Он, помоляся владыке Зевесу и грозной Палладе,

Вышел вперед и копье длиннотенное бросил, не целясь.

В медноланитный Евпейтов шелом[328] он попал, и, защиту

Меди пробивши, расколотый череп копье просадило;

525 Грянулся навзничь Евпейт, и на нем загремели доспехи.

Тут на передних ударя сам-друг, Одиссей с Телемахом

Начали быстро разить их мечом и копьем; и погибли

Все бы они и домой ни один не пришел бы обратно,

Если бы дочь громовержца эгидоносителя Зевса

530 Громко не крикнула, гибель спеша отвратить от народа:

«Стойте! Уймитесь от бедственной битвы, граждане Итаки!

Крови не лейте напрасно и злую вражду прекратите!»

Так возопила Афина; все схвачены трепетом бледным

Были они и, оружие в страхе из рук уронивши,

535 Пали на землю, сраженные криком богини громовым;

В бегство потом обратясь, устремились, спасаяся, в город.

Громко тогда завопив, Одиссей, непреклонный в напастях,

Кинулся бурно преследовать их, как орел поднебесный.

Но громовою стрелою Крониона[329] вдруг раздвоилось

540 Небо, и ярко она пред Афиной ударила в землю.

Дочь светлоокая Зевса тогда Одиссею сказала:

«О Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей благородный,

Руку свою воздержи от пролития крови, иль будет

В гнев приведен потрясающий небо громами Кронион».

545 Так говорила богиня. Он радостно ей покорился.

Скоро потом меж царем и народом союз укрепила

Жертвой и клятвой великой приявшая Менторов образ

Светлая дочь громовержца богиня Афина Паллада.

Примечания