Иллюзия истины

И он застегнул куртку, натянул шапку и вышел за дверь. А я так и стоял, сжимая сумку в руке.

Ужас от содеянного буквально пригвоздил меня к полу.

«Нет, это он мой!» – так вот, что означали эти слова. Он не ее молодой любовник, он ее сын.

В кармане зазвонил телефон – видимо подъехало такси. Я вышел из дворца, словно в тумане. Позже, повернув ключ в двери, я вошел и упал на пуфик рядом с дверью. Достав свой телефон, я набрал номер Николь. После нескольких попыток дозвониться я потерял надежду услышать ее голос вместо гудков. Я открыл наш диалог и написал:

«Николь. ПРОСТИ МЕНЯ! Я все неправильно понял. Я тебя ужасно обидел, я сделал тебе больно, я вел себя мерзко и недостойно. Но умоляю, дай мне шанс вымолить у тебя прощение…»

Я очень удивился, что она тут же прочитала мое сообщение, и появился значок, что она пишет ответ. В душе загорелся огонек надежды, но он тут же потух, когда я прочитал ее сообщение:

«Я НИКОМУ не даю второго шанса. Ты такой же, как все вокруг. Хотя нет, ты даже хуже. Ты меня осудил и тут же покарал, даже не задумавшись о том, что совершенно ничего не знаешь обо мне. Поэтому для тебя теперь существует только одно правило – НЕ СМЕЙ КО МНЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ! Можешь больше не тратить свои силы на звонки и сообщения, так как я внесу твой номер в черный список, и эта же учесть постигнет любой другой твой номер. Прощай, Алекс. Спасибо, за тот урок, что преподал мне»

Телефон выскользнул из моих дрожащих рук, и я вцепился ими в волосы. Я вспомнил наш тот разговор на кухне, когда сказал ей, что она может мне довериться, что я ее никогда не осужу. А я не только ее осудил, я ее еще и наказал. Николь права – я ничего о ней не знал, она не рассказала мне абсолютно ничего о себе. Я НЕ ЗАСЛУЖИЛ ее доверия.

Скинув с себя тяжелую куртку и ботинки, я вошел в комнату и упал на кровать. Но лежать на ней было невозможно. В памяти сразу всплыло как, выйдя из ванной, я увидел ее мирно спящую в моей постели. Я тогда застыл на месте, боясь потревожить ее. Она была такая спокойная, тихая, нежная… Я аккуратно сел на край постели и любовался ею: ее стройным телом, длинными ногами, пышной грудью, прекрасным лицом. Меня тогда впервые в жизни затопило невероятное тепло и трепет по отношению к женщине. Я готов был сидеть так всю ночь…

Вскочив с кровати, я пошел на кухню. Достав бутылку с верхней полки шкафа, я открутил крышку и отхлебнул прямо из горлышка. Огненная жидкость обожгла горло и пищевод, я закашлялся и зажмурив глаза сразу вспомнил, как мы занимались любовью с Николь прямо здесь, на этом самом столе. Эти воспоминания с такой силой накрыли меня, что мне даже на секунду показалось, что я чувствую ее запах, слышу ее голос… Именно в то утро я почувствовал, что она нуждается во мне точно так же необъяснимо, как и я в ней.

А теперь все кончено…

Взяв бутылку, я вошел в гостиную, это была единственная комната, которая не напоминала мне о ней. Я уселся прямо на пол и прислонившись спиной к стене стал размышлять о том, что мне делать дальше. Но ничего невозможно было исправить, и чем меньше оставалось в бутылке виски, тем меньше было и надежды во мне.

Утром меня разбудил звонок в дверь. Голова трещала просто ужасно, и я с трудом подняв себя с дивана пошел к двери. Распахнув ее, я увидел на пороге Юру с младшим сыном – Алексом. Юра удивленно взглянул на меня:

– Алекс, все в порядке?

Я лишь кивнул ему в ответ.

– Слушай, мне надо срочно к Марго, а парни еще в школе. Алекса не могу взять с собой в больницу – там не пускают с детьми до 14 лет. Хотел попросить тебя посидеть с ним пару часов, пока я сгоняю. Но что-то уже не уверен…

– Нет-нет, все в норме, я пригляжу за ним. Езжай спокойно. – Я взял за руку маленького Алекса, который не решительно переминался с ноги на ногу и завел в квартиру. – Мы отлично проведем с ним время.

Юра еще раз с тревогой взглянул на меня, но потом все же согласно кивнул и побежал.

Я закрыл дверь и помог освободиться маленькому Алексу от огромного теплого комбинезона, в котором он был ужасно неповоротливый.

– Как дела? – Спросил я его охрипшим голосом.

– Хорошо, – ответил он сидя на пуфике в прихожей, и взглянув на меня сразу добавил, – А вот твои дела кажется не очень…

Я усмехнулся, мне не удалось провести даже четырехлетку!

– Ты прав! – Согласился я. – Может я сейчас быстро приму душ, и мы сходим с тобой куда-нибудь позавтракать? Ты ел что-нибудь? – Спросил я, направляясь в гостиную и включая телевизор.

– Нет, то, что готовит папа – есть нельзя, – грустно заметил Алекс и шмыгнул носом.

Я присел перед ним и взглянул в его глаза – он крепился из последних сил, чтобы не заплакать.

– Эй, ты чего? – Всполошился я. – Ты что расстроился из-за завтрака. Я умею готовить, хочешь перееду к вам пока мама в больнице и буду каждый день кормить вас всех чем-то вкусным? Ты даже сможешь мне заказывать, что приготовить.

Алекс взглянул на меня:

– Было бы здорово! Но мне грустно от того, что мамы нет. А еще папу к ней пускают, а меня нет. Со мной что-то не так? – Наконец он выдал то, что его печалило.