Иллюзия риска (СИ)

Врач «скорой», который осмотрел его еще в здании «АркадыПлюс», диагностировал ушиб, настоятельно рекомендовал сделать рентген челюсти, а лучше МРТ всей головы. Но Данил молчал, отказавшись от медицинской помощи.

Что общего у той боли, терзавшей его душу, и той, что коснулась тела?

Была бы таблетка от душевных терзаний, или та, что способна вернуть прошлое, он бы с радостью принял две, а то и всю упаковку. Пусть бы эти лекарства и стоили целое состояние. Плевать. Купил бы и сожрал горсть.

Горькая ухмылка скользнула по ноющей челюсти. Эгоист он. Всегда был им. Эгоистичный ублюдок, не заботящийся о других.

Главной заботой всех представителей семейства Аркановых всегда было собственное благополучие. Захотел – взял. Не понравилось – бросил.

Так учил отец, так и жил Данил. Об Анатолии он предпочитал гнать любые мысли. Нет у него брата. Больше нет.

И сейчас его эгоизм бьет наотмашь со всего маха, бьет по самым болевым точкам.

В темноте салона минуты тянулись медленно. Но ни одну из них Данил не хотел бы торопить. Точно мазохист – растягивал и смаковал удовольствие. И загрыз бы любого, кто потревожил бы его сейчас.

Машины Арканов припарковал в нескольких метрах от огромного окна-витрины. Кажется, все, что скрывает это окно, осталось прежним. Но, вместе с тем, и изменилось.

Новые диваны, новые столы. Прежнее название, но новая вывеска над входом.

Прежняя Емельяна, но ставшая новой, другой, незнакомой.

Со своего места Арканов видел, как она сидела за угловым столиком, что-то писала, изредка делала несколько глотков подряд из круглой чашки, заправляла выпавшие пряди волос за ухо и вновь возвращалась к своим записям.

Ее фигура была все такой же идеальной. А могла бы быть другой. За прошедшие полных семь месяцев его малыш изменил бы фигурку Емельки до неузнаваемости.

Захотелось вернуться в свой бывший кабинет и выбить последнее дыхание из тела Толика. Но Дан, не двигаясь, сидел и смотрел на фигурку девчонки, которую умудрился растоптать.

И какие бы причины он не приводил, чем бы ни оправдывался, не простит он себя. Никогда. Бросил, отказался, не смог уберечь, защитить от своей семьи.

Передняя пассажирская дверь распахнулась, и место около Данила занял Сергей.

- Мне нужно устроиться на работу туда, - без приветствия пробормотал Арканов. Он не сводил взгляда с Емели, наблюдал, как она держит подаренный ей букет двумя руками, как мило беседует со своим охранником, одевается, выходит на улицу, садится в припаркованную почти у входа машину.

- Нет, я, разумеется, замолвлю за тебя словечко перед администрацией, - хмыкнул Сибирин. – Но, Даня, думаю, это нереально. Емельяна Степановна не одобрит твоей кандидатуры. Говоря иначе, Арканов, она пошлет меня, тебя и всех кругом.

- Она потеряла ребенка, - вдруг тихо проговорил Данил. – Потеряла. А ты не сказал мне ничего.

- И что бы ты сделал? Сорвался бы сюда? Чем бы ты помог? Нервный срыв бы спровоцировал? Похерил бы весь свой идеальный супер-план возмездия? Подставил бы Беса? Что именно, Даня? – холодно говорил Сергей, вынимая сигареты из кармана. – Ты бы ничего не сделал. Она справилась, сама справилась, никому не говоря. Сильная девочка. А ты, Даня, хоть и друг мне, но придурок и слабак. Будь у меня такая девочка, я бы землю грыз, а не отдал бы. И точно не ровнял бы ее с мусором, пусть хоть тысячу раз считал, что так для нее будет лучше. Ни хрена не лучше. И пока я не наговорил своему другу всего, что я о нем думаю, пройдусь.

Сибирин хлопнул дверью автомобиля, оставляя Арканова в темном салоне. Поймав попутку, Сергей поехал домой. Он хотел выпить чего-нибудь крепкого и уснуть. А не заниматься психоанализом поступков Арканова и поиском выхода из того дерьма, куда Даня сам же себя и загнал. Взрослый он уже мальчик, сам разберется.

26

У Емели с самого утра все валилось из рук. За завтраком разбилась чашка о белоснежную плитку, и, собирая осколки, девушка один из них случайно вогнала в пальцы. Когда рылась в аптечке в поисках бинта или пластыря, рассыпала все содержимое по полу в ванной. Когда одевалась – выпачкала мягкий бежевый свитер в крови, а пятно заметила только в машине, по пути на работу. Переодеться уже было не во что, а на обратную дорогу домой – времени не осталось. Ровно на десять была назначена встреча с начинающей группой музыкантов, которых Ажурова собиралась нанять для выступления на вечеринке, запланированной в последний выходной перед праздниками.

К тому же, из-за сильного гололеда, ее машина, буквально, ползла по дороге, вклинившись в общий поток, который двигался на минимальной скорости. Вполне возможно, что Емельяна быстрее бы добралась пешком, о чем и сообщила охранникам-близнецам. В итоге Ажурова действительно предпочла замкнутому пространству морозный утренний воздух, а в «КофеИн» девушка практически влетела. Ее щеки раскраснелись от холода и быстрого шага. Волосы, не прикрытые шапкой, покрылись легким, почти прозрачным, инеем. А руки в тонких перчатках продрогли.