Илон Маск

Бывало, что Эррол был весел и жизнерадостен, но иногда он становился мрачным, грубым, одержимым фантазиями и заговорами. "Его настроение могло меняться мгновенно", - говорит Тоска. "Все было прекрасно, а через секунду он становился злобным и изрыгал оскорбления". Было похоже, что у него раздвоение личности. "В одну минуту он был очень дружелюбен, - говорит Кимбал, - а в следующую - кричал на вас, читал нотации часами - буквально по два-три часа, заставляя вас просто стоять на месте, называя вас никчемными, жалкими, делая язвительные и злобные замечания, не позволяя вам уйти".

Двоюродные братья Илона стали неохотно приезжать в гости. "Никогда не знаешь, что тебя ждет", - говорит Питер Райв. Иногда Эррол говорил: "Я только что купил нам новые мотоциклы, так что давайте сядем на них". А иногда он злился, угрожал и, черт возьми, заставлял чистить туалеты зубной щеткой". Рассказав мне об этом, Питер сделал небольшую паузу, а затем, немного поколебавшись, отметил, что у Илона иногда бывают похожие перепады настроения. "Когда Илон в хорошем настроении, это самая классная и веселая вещь в мире. А когда у него плохое настроение, он становится очень мрачным, и ты просто ходишь по яичным скорлупам".

Однажды Питер пришел в дом и застал Эррола в одних трусах за кухонным столом с пластмассовым колесом рулетки. Он пытался выяснить, могут ли микроволны повлиять на него. Он крутил колесо, записывал результат, затем крутил его, помещал в микроволновую печь и записывал результат. "Это было безумие", - говорит Питер. Эррол был убежден, что сможет найти систему, позволяющую победить в игре. Он много раз таскал Илона в казино Претории, наряжал его так, чтобы он выглядел старше шестнадцати лет, и заставлял записывать числа, пока Эррол пользовался калькулятором, спрятанным под карточкой для ставок.

Илон пошел в библиотеку, прочитал несколько книг о рулетке и даже написал на своем компьютере программу для моделирования рулетки. Затем он попытался убедить отца, что ни одна из его схем не сработает. Но Эррол верил, что нашел более глубокую истину о вероятности и, как он мне потом сказал, "почти полное решение проблемы того, что называется случайностью". Когда я попросил его объяснить это, он сказал: "Нет никаких "случайных событий" или "случайностей". Все события следуют последовательности Фибоначчи, как множество Мандельброта". Далее я обнаружил связь между "случайностью" и последовательностью Фибоначчи. Это тема для научной статьи. Если я поделюсь этим, то все виды деятельности, основанные на "случайности", будут разрушены, поэтому я сомневаюсь, стоит ли это делать".

Я не совсем понимаю, что все это значит. Как и Илон: "Я не знаю, как он прошел путь от отличного инженера до веры в колдовство. Но он каким-то образом проделал эту эволюцию". Эррол может быть очень сильным и иногда убедительным. "Он меняет реальность вокруг себя", - говорит Кимбал. "Он буквально выдумывает вещи, но на самом деле он верит в свою ложную реальность".

Иногда Эррол делал своим детям огульные утверждения, не связанные с фактами, например, утверждал, что в США президент считается божественным и не подлежит критике. В других случаях он придумывал причудливые истории, в которых выставлял себя то героем, то жертвой. Все это он утверждал с такой убежденностью, что Илон и Кимбал начали сомневаться в собственном восприятии действительности. "Можете ли вы представить себе, что росли в такой обстановке?" - спрашивает Кимбал. спрашивает Кимбал. "Это была душевная пытка, и она заражает тебя. В итоге вы задаетесь вопросом: "Что такое реальность?". "

Я оказался втянутым в запутанную паутину Эррола. В течение двух лет в ходе серии звонков и электронных писем он рассказывал мне о своих отношениях и чувствах к своим детям, Майе и падчерице, от которой у него будет двое детей (об этом подробнее позже). "Илон и Кимбал создали свое собственное представление о том, каким я был, и оно не совпадает с фактами, - утверждает он. Их рассказы о том, что он подвергался психологическому насилию, по его мнению, были рассказаны, чтобы угодить их матери. Но когда я на него нажимаю, он говорит, что надо принять их версию. "Мне все равно, если они выберут другую версию, лишь бы они были счастливы. Я не хочу, чтобы мое слово было против их слова. Пусть говорят".