Илония

– Не ожидал от себя такой злости, - вздохнул Корн, - но, думаю, отец был бы рад.

Варгон рассмеялся.

– Не стоит говорит об этом королю, а то он, чтобы хорошенько разозлить тебя, будет прибегать к таким же мерам, как и король Оскорт.

Корн быстро взглянул на Багиса, но тот сидел с невозмутимым видом. Никто в отряде так и не знал роли Багиса, для всех он был просто товарищем, доказавшем, что на него можно положиться. Но Корн не забывал, что все его поступки, слова будут доложены отцу. Поэтому, что бы там не говорил Варгон, отец будет знать о поединке все.

– Ты знаешь, Корн, - продолжил Салан, - когда ты упал, Оскорт хотел забрать у тебя меч.

– Что?! - от неожиданности Корн подскочил, хватаясь за меч. Вынув его из ножен, он вздохнул с облегчением. - Вообще-то удивляться нечего. Оскорт сразу положил на него глаз, сожалел, что не знал о мече раньше, забрал бы со спокойной совестью.

Мекис покачал головой.

– Хорошо, что у тоготского оружия ничем не примечательные ножны и рукоятки, а то и наши кинжалы запросто ушли бы.

Но на всякий случай каждый вытащил свой подарок и убедился, что он на месте.

Погони по-прежнему не было. Король Оскорт все-таки решил не заходить слишком далеко.

На следующий день Корн уже чувствовал себя получше и мог ехать без посторонней помощи, что позволило увеличить скорость. И вскоре они уже пересекли границу Вароссы. Здесь уже можно было сбавить скорость. А еще через несколько дней они вступили на родную Илонию. Так уж получилось, что первую свою остановку они сделали в том самом трактире, откуда несколько месяцев назад началось их путешествие.

Всем сердцем Корн рвался в поместье госпожи Сватке. Он хотел увидеть Алаину. Судьба предоставляла ему отличный шанс повидать ее. Но он сдержал себя. Все еще не готовый рассказать все друзьям, он не мог бросить своих товарищей, с которыми столько времени делил и кров и хлеб, которые были преданы ему и доказали это на деле. Нет, он не хотел делать что-то тайное от них. Он приедет к Алаине. когда будет готов к этому. Сердце больно сжалось - а вдруг она не сдержит обещания подождать его.

А через два дня они вступили в столицу. Дело было днем, на улицах столицы было полно народу и все радостно приветствовали их, чему Корн был удивлен. Его путешествию не придавался статус особой посольской миссии, уезжали они довольно-таки скромно и вот эти приветствия простых горожан были Корну весьма приятны.

И если приветствия жителей столицы были для Корна удивительны, то торжественная церемония встречи во дворце соответствовала принятому ритуалу. В тронном зале перед собравшейся семьей и придворными, Корн произнес приветствие, король Эмдар - ответное, потом Корн вручил заготовленные подарки. Королева, похоже, была искренне растрогана подарком сына - шарфиком с алмазами. Если до этого она, как обычно, картинно подносила к глазам платочек, то тут поцеловала сына явно от души.

И все это время Корн ощущал на себе внимательный взгляд отца.

Отчитываться перед Королевским Советом Корн должен был на следующий день. Но отец вызвал его к себе, дав только переодеться, умыться и перекусив.

Как ни старался Корн предстать перед отцом спокойным и уверенным в себе, волнение его все-таки чувствовалось. Долгий путь позволил Корну обдумать отчет, который он даст отцу и по мере того, как он говорил, волнение оставило его. Рассказывал он о путешествии без подробностей, но ничего и не скрывая. В конце концов, бояться ему было нечего. А после того, как король узнает о его тайном исчезновении на день, Корн не будет ничего объяснять, просто молча примет положенное наказание. Затем уже можно будет готовиться к встрече с Алаиной. А после этого он уйдет из родительского дома. Корн был уверен в этом. Последнее наказание будет действительно последним. Так думал Корн и постепенно становился таким, каким и хотел: спокойным и уверенным в себе.

Король Эмдар заметил эту перемену в сыне, но, против обычного, ничего не сказал. Молча слушал он отчет сына, прервав только один раз, потребовав показать ему тоготский меч, подаренный королем Даротом и только вздрогнув, когда Корн рассказывал о яде, проникшем в рану. Мимолетная гримаса боли промелькнула по его лицу, но так, что ни он сам, ни сын этого не заметили.

Дослушав сына, король молча отпустил его. Когда за Корном закрылась дверь, он открыл дверь во вторую комнату и впустил Багиса.

– Ты все слышал. Что ты можешь добавить?

На следующий день Корн уже в торжественной обстановке перед Королевским Советом, семьей и придворными отчитался в миссии, возложенной на него. Тут уж он с подробностями рассказал: при каком дворе и как его приняли, как отнеслись к нему, как к посланнику Илонии, какие настроения в соседних странах по отношению к Илонии. И если правители всех соседних стран вели себя так, как и ожидалось, то поведение короля Оскорта вызвало немалое беспокойство. Уже не только Корн рассказал все подробнейшим образом, его товарищи подверглись тщательным расспросам, и им пришлось припоминать каждую мелочь.