Именем Горна?

— Как дела, кухня? — подошел к нему один из паладинов. Воин зубами затянул ремень на наруче и с интересом заглянул в тачку.

Здоровяк пожал плечами, неуверенно улыбнулся и смущенно промолчал. Ладомар задумчиво оправил кольчугу и, изучая обозника, размял хрустнувшую шею. Вроде крепок с виду, а почему не в армии? Или специально место потише выбирал? Когда войско пойдет в сечу, прислуга наверняка укроется в лесу, а то и вовсе сбежит.

— Чего молчишь-то? — Паладин хлопнул молодца по плечу.

— Да немой он, — бросил один из помощников. — Вроде все, поехали, оглобля.

Здоровяк приподнял тачку и покатил ее дальше.

— Иногда я ловлю себя на мысли, что мне очень сильно повезло в этой жизни. — Рядом с Ладомаром остановился Хисъяр. — Я здоров как бык, я прекрасно вижу и могу говорить. Мне дано столько, о чем многие просто мечтают, а ведь хочется чего-то большего. Всегда хочется большего, а этому немому, может, достаточно было бы только возможности разговаривать. Несправедливая штука — жизнь.

— На все воля Горна.

— Ну разумеется, — улыбнулся Хисъяр. — Делать Горну было нечего, вот и сделал его немым.

— Что ты хочешь сказать? — напрягся Ладомар.

— То, что Горну глубоко плевать на наши тела. Он кует души, брат. А остальное — просто жизнь.

Паладин из Двух Столпов молча кивнул.

Просто жизнь… Из чего Горн ковал душу Ладомара?

После спешного завтрака рыцари, полностью облаченные в доспехи, двинулись к отведенным копьям позициям. Тройке Шиско выпало стоять с отрядом тяжелой кавалерии, в тылу левого фланга. Старый Фередиг наверняка отметил бледность молодого паладина, и оттого его копью досталось место не в первых рядах. Ладомара, настроившегося на быструю сечу, назначение расстроило. Не та местность, чтобы дать волю рыцарской коннице. Шиско же, выслушав приказ, молча захлопнул решетчатое забрало и скупым движением указал соратникам на далекий холм, где уже темнели фигуры собирающихся всадников.

— Забрало открой, брат, — пожурил юношу Хисъяр. — Взопреешь, пока ждать будем.

Тот коротко мотнул головой.

— Ну как знаешь, — махнул рукой паладин из Арны. — Нам до полудня стоять, думаю. Если не до вечера. Хотя солнца сегодня не будет, вряд ли Мереан затягивать станет.

Ладомар с Хисъяром согласился. Хмурое серое небо сегодня было на стороне Кронея. Сражаться, когда солнце в глаза бьет, дело неблагодарное.

Над полем неслось пение сигнальных рожков. Войска медленно расползались по своим позициям, и Ладомар с каждым мигом все больше и больше чувствовал растущее внутри напряжение. Скоро уже… До этого он никогда не участвовал в больших сражениях. Небольшие стычки, иногда даже стенка на стенку, но не такое…

Рыцари встретили паладинов с радостью. Так повелось, что в землях, где еще чтили Халда, воины Небесного Горна пользовались сильным уважением среди людей из благородных сословий. Паладин — это тот же рыцарь, но состоит он на службе не у короля, а у Халда! Прошедший то, чего простой человек может и не выдержать.

Предводитель отряда рассредоточил прибывших так, чтобы в случае атаки все всадники были прикрыты силой Горна. На самом деле с паладинами в строю можно идти даже на ощетинившуюся пиками баталию. Если, конечно, среди пехоты достаточно усмийцев.

Ладомару выпало место между двумя огромными рыцарями с одинаковыми гербами. Три серебряные звезды на зеленом щите. Братья? Неважно.

— Приветствую, святой воин, — из-под шлема-ведра прогудел тот, кто был справа. — Постараемся не посрамить Халда сегодня!

— Воистину, — поддержал товарища рыцарь слева. У него на голове был обычный бацинет[2] с откидывающимся забралом. Усатый, немолодой уже воин.

— Да пребудет с нами Небесный Горн. — Ладомар понял, что молчание братья могут истолковать не так.

Хисъяра паладин из виду потерял. Тот был где-то в центре, неподалеку от предводителя отряда. А вот Шиско Ладомар отыскал быстро. Шлем юного рыцаря показался чуть сзади. Забрало парень так и не откинул.

На холм поднималось еще одно копье паладинов. Все незнакомые.

— Скорее бы уже, — пробурчали из-под топхельма[3] справа. — Не терпится пустить кровь прихвостням Усмия!

— Лишь бы шанс был, — скептично отозвался сосед слева. — Далеко стоим. Пехота основную славу на себя возьмет. Можем весь день простоять без дела.

Конь под рыцарем всхрапнул, мотнул головой. Над полем раздался рев рога.

— Король! — восторженно сказан кто-то сзади. — И с ним возлюбленная Халда!

Ладомару с его места было плохо видно происходящее впереди. Он видел лишь выстраивающуюся на берегу реки баталию да кучно собравшееся за спинами копейщиков ополчение, а то, что было чуть правее, в Малом Сколе и дальше, он разглядеть не мог.

— В деревню полезут, — донеслось справа.

— Не полезут, там панцирники и прорва лучников окопались. И баталия прямо за деревней стоит. Там так вообще тиски будут. Не сунутся, — ответили ему сзади.

— Через реку пойдут. Она тут неглубокая, единственное место, — продолжил тот же голос. — Сначала под стрелами, а потом прямиком на копейщиков выйдут.

— Массой задавят, будет и нам потеха, — хмыкнул кто-то спереди.