Именем Горна?

— Именно, что понял, — загадочно ответил лейтенант. — Если по сути говорить — ничего не изменилось. Деревни не тронули, при дворе, конечно, перестановки страшные произошли. Многих, говорят, вздернули, как только власть сменилась. Мереанцы не зверствуют, понимают, что лучше иметь пару-тройку мятежных отрядов во всей стране, чем постоянные бунты.

— А вы тогда чего тут делаете? Если не зверствуют! — удивился Ладомар.

— Потому что мы люди Кронея, а не Мереана. И служить тому, кому служат твари Усмия, — простите покорно. — Даск сухо кашлянул. — Кстати, по слухам, в некоторых городах даже стража не сменилась. Но в охране мало когда люди набожные служили.

— И только?

— А еще потому, что все мои братья по оружию полегли под Малым Сколом! — вдруг рыкнул Даск.

В комнату протиснулся знакомый странникам разведчик, держащий у груди сложенный охотничий костюм.

— Вот… Найди землянку получше и проводи туда наших гостей, а потом мигом обратно. Я пока с паладином и его чумазым товарищем пообщаюсь, — кивнул ему лейтенант.

— Прошу за мной. — Партизан суетливо дернул головой.

Едва Лемилла и Эйдор скрылись в коридоре, Даск опять сел на топчан.

— Что-то еще? — непонимающе спросил у него Ладомар.

— Ну немного есть, конечно, и еще… Вопрос мне один покоя не дает… По слухам, после боя у Малого Скола славного Старра из рода Фосков никто не видел и даже не слышали о нем ничего. Как думаете, что это значит? Сбежал он тогда и сейчас скрывается или погиб на поле боя? — Даск демонстративно не смотрел на Старра, и Ладомар понял, что воин узнал своего короля.

— Он погиб, лейтенант, — тихо ответил бывший правитель Кронея.

Скаут хитро прищурился, покачал головой:

— Династия Фосков прервалась, значит…

— Да…

— Хороший король был, плохой объявился бы где-нибудь подальше от войны и оттуда б начал претендовать на трон.

— Думаю, ему сейчас наплевать на такие мелочи. — Ладомар изумленно оглядывал собеседников. Беседа намеками была ему в новинку.

— Спасибо за ответ… Значит, теперь отдыхайте. Припасы вам притащат в вашу землянку, и большая просьба — не жгите костры. Это болота… Они огня не любят. Я зайду к вам на днях…

Землянка, доставшаяся странникам, выглядела похуже, чем логово Даска, но переночевать в ней можно было без проблем. Старр и Ладомар устроились на топчанах поплоше, оставив более комфортные лежанки Эйдору и Лемилле. Паладину было не привыкать, а вот бывший король по-прежиему стремился вкусить все прелести обычного дорожного быта.

Мертвая тишина землянки, в которой слышалось только посапывание Лемиллы и Эйдора, отнюдь не клонила в сон. Паладин лежал на спине, закинув руки за голову, и размышлял. Все чаще и чаще он ловил себя на зависти к спутникам. Даже Старр, потерявший свои земли, более счастлив, чем воин Горна. Ему интересно жить. Он с упоением вкушает все новое…

Была бы сейчас рядом Элинда… Просто сказать ей на ухо, как он сильно ее любит, — и большего паладину не надо. Такая, в принципе, мелочь, и такая недоступная!

— Хороший он человек, этот Даск, — вдруг раздался тихий голос Старра.

— Да… — ответил Ладомар. Ему стало неожиданно приятно, что друг не спит. Что можно перекинуться парой слов просто так, не о деле.

— Он умирает?

— Да…

— И при этом не бросает своих… Я вот думаю, а правильно ли я тогда поступил, под Малым?

— В смысле? Жалеешь, что не умер? — поморщился Ладомар.

— Ну… Да нет… Как бы ты поступил на моем месте?

— Я бы увел войска на юг, объединился бы с союзниками.

— Я не об этом. Если бы пришлось принять последний бой!

— Последний? Я бы рубился впереди всей армии на белом скакуне да в позолоченных доспехах! — хмыкнул паладин.

— Шутишь?

— Отнюдь… — вдруг признался Ладомар. — Я настолько привык к тому, что я никто и никак, что такое вполне может быть и мечтой. За нее даже умереть можно, но зато люди потом скажут — вот, Ладомар впереди! Куда он прет?! Убьют же!

— Да ладно тебе, Ладомар! Почему никто?

— Потому. Меня нигде и никто не помнит. Мое имя смог запомнить только ты, — раздраженно ответил паладин. — Я пустое место для этого мира.

— Но видишь, я-то помню! Значит, не настолько пустое!

— Да, это многое меняет. Ты — запомнишь. Осталось только дождаться последней битвы, будешь потом внукам рассказывать о моей героической кончине, — ехидно заметил Ладомар.

— Вряд ли, брат. Мы там оба погибнем.

— Эх, плакала моя мечта. Не узнают твои внуки о доблестном паладине. Жизнь потеряла всякий смысл! — Паладин почувствовал приступ веселья.

— А как же Элинда? — ввернул друг.

— Я думаю, я никогда ее больше не увижу, — опять помрачнел Ладомар. — И знаешь… Я думаю, она меня тоже не помнит.

— Почему ты так решил? — удивился Старр.

Приятель тяжело перевернулся на бок, шурша подстилкой.

Ладомар промолчал. Память… Подлое существо, некстати достающее из глубоких закутков души болезненные образы.

— Ну?! — Бывший король решил не сдаваться и выпытать у друга ответ.