Именем Горна

Происходящее Ладомару не нравилось. Абсолютно! Если в Зурраге чувствовалось приближение войны, то в Кронее казалось, будто она уже идет. По дорогам сновали фуражиры; жители деревень расставляли дозорных, дабы, если те завидят всадников, успеть скрыться в лесу и спрятать еще не отобранный скот. На каждом перекрестке торчали патрули, с пристрастием допрашивавшие путников, и если у солдат возникала хоть капля подозрений, что странник не тот, за кого себя выдает, они без зазрений совести отправляли его на дознание к специальным мастерам заплечного дела.

Вот и сейчас паладин терпеливо ждал, пока командир патруля решит, как быть со странствующим воином Небесного Горна. Низкорослый, хмурого вида офицер долго жевал искусанными губами, размышляя и с недоверием поглядывая на ожидающего всадника.

– Не слыхал я об Ладимере…

– Ладомаре, – привычно поправил его паладин. – Я Ладомар из Двух Столпов. Это в Эйморе. На службе Небесному Горну уже шесть лет.

– За шесть лет-то должен был слыхать.

– Надеюсь, вы не думаете, что в противном случае я бы осмелился носить герб Небесного Горна так открыто? – с раздражением кивнул на щит Ладомар.

Офицер перевел уставшие глаза на герб, кашлянул:

– Времена не те, сейчас и не на такое людишки идут. Тут недавно магом один сказывался. Шел, мол, на ратный бой супротив Мереана. У палача выяснилось, что ничегошеньки не умеет маг. Вообще.

– Понимаю. Можете сопроводить меня до ближайшей ставки и убедиться, что я настоящий паладин. – Ладомар едва сдерживался, чтобы не взреветь от ярости. Шесть лет тщетно доказывать свою причастность к Ордену – тяжело. Начинаешь все больше и больше ненавидеть людей. Ведь наверняка еще и в списки забыли внести! Какая же тут может быть любовь, о которой говорил тот священник в обители Уходящих?

– Да ладно, – решился наконец офицер. – Рожа у… Простите, лицо у вас не бандитское. Правильное такое лицо, рыцарское, да…

Ладомар плотно сжал зубы. Рожа?

– Поверю все ж… Но и вы поймите меня, господин паладин, времена лихие. Народ такое делает, чего раньше и не было. Вон надысь в кабаке сказывали – самого Рыжего разбойнички скрутили да выкуп теперь требуют.

– Ваогара?! – изумился паладин. Вот так новость… А как же анхорцы?!

– Да, вроде так его зовут. Знакомый?

– Друг.

– О как… Говорят, в халдийской таверне, недалеко от границы с Кронеем, резню устроил. Покрошил бандитов, и взяли его…

– Он не один был, с товарищами.

– Не ведаю, господин паладин. Мне до товарищей дела нет, про них по тавернам не сказывают. А вот Рыжий – это да, это такой человечище!

– Плохо…

Кронейский офицер ошибался, паладинов захватывали и раньше. Редко, очень редко удавалось взять воина Небесного Горна живым, и недолго гуляли разбойнички на полученный выкуп – погибали. Месть Ордена жестока, связи обширны. Хотя Ладомару порой казалось, что если он попадет к бандитам, то никаких денег те не получат. В ставке просто скажут, что не знают таких паладинов, и пошлют подальше.

– А вы куда направляетесь, господин паладин? – поинтересовался у задумавшегося рыцаря солдат.

– Дорогой Небесного Горна, – заученно ответил Ладомар.

– Ну оно-то понятно, а вот в местечко-то какое?

Где теперь искать Ваогара? Хотя с ним-то все ясно: пока разбойники спрячут, пока выйдут на ставку Ордена, пока там решат платить или не платить за рыцаря выкуп – много времени пройдет. Волею Горна летом лишь объявится.

– Да какая разница? – раздраженно проговорил Ладомар. – Уже не знаю… Я же Ваогара и искал! Наверное, сейчас до ставки, а потом поглядим, что там скажут.

– Понятно, – кивнул офицер. – Ну да пребудет с вами, сэр паладин.

– И с тобой. – Ладомар тронул поводья, и конь неспешно зашагал по подсохшей дороге на запад. Что теперь делать? Если разбойники взяли Ваогара, то анхорцев они как пить дать зарубили. Или же готовят к продаже в Балион, хотя через несколько стран везти будущих рабов долго и рискованно. Не окупится.

Похоже, он пропустил тот перекресток, о котором говорил загадочный священник Халда в общине Уходящих. Пропустил и вернуться уже не сможет. До боли стиснув зубы, воин мотнул головой, стараясь выкинуть обреченные мысли из головы. Обида на судьбу плотно сжала зубы на сердце, и рыцарь с трудом сдерживался, чтобы не задрать голову к небу и не начать посылать ему проклятия.

Почему кому-то в жизни удача постоянно улыбается, а кто-то до конца своих дней вынужден наблюдать ее спину? Откинув забрало, паладин от всей души сплюнул на дорогу. Стало чуть-чуть легче. Что ж… Пока хоронить надежду рано, надо дождаться, когда Ваогара выкупит Орден, и найти Рыжего для разговора. Вот после него можно и поплакать над трупом самого бессмертного из чувств.

«Элинда… Почему все так получилось? Почему ты бросила меня? Ведь жизнь могла сложиться иначе. Гораздо лучше, добрее, правильнее. В памяти держались бы не дороги и города, а твоя улыбка и запах твоих волос. А может быть, и лица детей…»

– Хэй! – Паладин вонзил шпоры в бока коня, и тот, заржав, пустился вскачь.