Именем Земли

– Нам бы ноги унести! – рявкнул Львович. – Хорошо еще андроидов успели товарным рейсом отправить. Давай собирайся!

Первым делом он упаковал гостиничные банные халаты и полотенца.

Боевой крейсер Проциона‑2 догнал корабль Петровича через три дня – три дня, заполненные руганью, пьянством и взаимными упреками.

– Крендец! – сказал Петрович, глядя на экран. Крейсер был большой, блестящий и красивый. Такие могут планету в пыль смолоть, а не маленькую старую яхту.

– Давай сдадимся… – предложил Львович. – Или на Землю сигнал бедствия дадим…

– На Земле нас… за сотрудничество с тираническим режимом генерала Хуана… – Петрович всхлипнул. За последние дни они многое узнали о «можно так сказать» генерале.

Боевой крейсер распахнул огромный шлюз и стал наплывать на улепетывающую яхту.

– Вон уже и конвой на причальной палубе выстроился… – скорбно сказал Львович.

Петрович насторожился:

– Что-то на конвой не похоже… флажками машут…

Он постучал по кнопкам пульта – и на экране возникло радостное розовощекое лицо. Человек возбужденно говорил в микрофон.

– Итак – вот он, торжественный миг! Наш корабль готовится принять на борт спасителей демократии Проциона‑2! Позволю себе напомнить хронику событий…

На экране появились фотографии Петровича – в шезлонге и с пледом, и Львовича – тоже в шезлонге, но с бокалом коктейля.

– Пять месяцев население нашей планеты проклинало этих людей. Пять месяцев мы наблюдали за тем, как они воздвигают в диких северных краях концлагеря – оборудованные электрическими стульями, пыточными камерами, карцерами, душегубками…

– Какими еще душегубками? – простонал Петрович, но вспомнил «камеры санобработки» и смолк.

– И никто не знал, что все это время два непритязательных с виду человечка готовили удар в спину диктатуры! – продолжал заливаться соловьем журналист. – Когда трое суток назад несломленный президент Леонардо был посажен на электрический стул и на всю планету началась трансляция церемонии его казни, герои спешно покинули нас. Не станем винить героев – ведь верные диктатору войска первым делом бросились на их поиски… Итак, после того, как при включении рубильника перегорела вся проводка во всех бараках – по плану серебряная, по сути, как выяснилось, алюминиевая…

– Ты что, ее последовательно подключал? – охнул Львович.

– А как еще можно? – удивился Петрович.

Журналист продолжал. Он рассказывал, что от одного удара ноги рушились стены бараков, что колючая проволока оказалась некондиционной и мягкой, что условия жизни в казармах охраны оказались еще хуже, чем в бараках для заключенных, – так что солдаты были полностью деморализованы. Попытка диктатора вызвать на помощь наемников с других миров тоже провалилась – в казне не осталось ни единого кредита.

При словах «Орден слюдяной доблести первой степени» Петрович блаженно улыбнулся и потерял сознание.

Церемония награждения была краткой, но красочной. Президент Леонардо, измученный, но не сломленный, лично прицепил сверкающие ордена к потным рубашкам компаньонов. Потом, извинившись, сказал, что перечисленные диктатором деньги будут, конечно же, заморожены. Все, за исключением пошедших на реальные расходы. Господин президент Леонардо прекрасно понимает гуманистический порыв Петровича и Львовича, пытавшихся разорить тирана, но не собираются же они в самом деле наживаться на страданиях целой планеты? Ведь Проциону‑2 еще предстоит восстанавливать разрушенную за полгода экономику…

– Мы могли бы помочь вам… – воспрял духом Львович. – Если вам нужны шахты, дворцы, настоящие санатории…

Президент посмотрел на телеоператора – и тот отключил камеру.

– Нам нужны герои, – сухо сказал Леонардо. – Потому я цепляю вам эти ордена… специально придуманные два дня назад. А вы нам не нужны.

Он помедлил секунду, потом добавил:

– Я сам строитель. А вы – шабашники.

Уже на подлете к офису молчавший до сих пор Петрович спросил:

– Ну, мы ведь заработали? Хоть немного? Да и в гостинице такой пожили…

Львович кивнул, начал грызть ноготь на левой руке.

– Генерал был ничего… – пробормотал Петрович.

– А президент – скотина! – не выдержал Львович. – Никакой корпоративной солидарности!

Сухими из воды

В дверь постучали.

– Сильнее, заедает! – не оборачиваясь, воскликнул Львович, директор строительной фирмы «Откосы и отвесы».

Стук усилился – и дверь, жалобно всхлипывая старым сервомотором, уползла в стену. На пороге появился Петрович – прораб, главный инженер и главный технолог фирмы.

– Совсем разладилась старушка, – огорченно сказал он, опуская универсальный инструмент, в данный момент похожий на молоток. – Нехорошо.

– Отрегулируй, – предложил Львович.

– Да я, собственно, по делу, – быстро сказал Петрович. – Клиент!

Львович попытался скептически хмыкнуть. Для последнего найденного Петровичем клиента они построили концлагерь, хотя были уверены, что строят санаторий. И только счастливая случайность спасла приятелей от наказания.

Но хмыканье против воли получилось задорным, радостным. Клиент – это стройка. Стройка – это процентовочки. Процентовочки – это деньги.

– Что строить? – спросил Львович.