Именинница

Джордан выжимает волосы, перекидывает их через плечо, и они рассыпаются мокрыми прядями. Мой взгляд скользит по ее ногам, вслед за струйками воды, которые стекают по ее загоревшим бедрам с облепивших задницу шорт.

Одернув себя, я хмурю брови.

– Джордан.

Услышав, она оборачивается и, пораздумав мгновение, направляется ко мне. Видимо, она понимает, как сейчас выглядит, потому что на полпути скрещивает руки на груди.

– Кажется, я просил Коула стричь газон, – пытаясь подавить раздражение, рвущееся из груди, говорю я.

Она кивает и берет со стола стакан воды со льдом.

– Главное, что он подстрижен, верно? – но тут она поворачивается ко мне и спрашивает: – У меня плохо получается?

– Конечно, н-нет, – быстро отвечаю я, презирая себя за то, как легко с ее подачи почувствовал себя неблагодарной задницей. – Все отлично, но ты и так делаешь немало. Так что оставь двор Коулу. Уверен, он найдет на него время.

– Мне несложно, – отмахивается она, а затем ставит стакан на стол и возвращается к газонокосилке. – К тому же мне полезно бывать на солнце и нужны физические упражнения.

– Давай сам закончу, – я пытаюсь остановить ее, но она выставляет вперед руку.

– Не надо, – настаивает она, и я вижу, как гнев заполняет ее глаза. – Без шуток. Мы здесь живем не за «спасибо». И мне несложно справляться с несколькими делами.

– Но не в этой одежде.

Она хмурит брови.

– Что?

Я подаюсь вперед и понижаю голос:

– Мой сосед приклеился к балкону, наблюдая за каждым твоим шагом, – огрызаюсь я. – И бог знает, о чем он там фантазирует.

– Это не мои проблемы, – возражает она. – Мне стало жарко, поэтому я прыгнула в бассейн. И вся одежда на мне.

– Да, и при этом облепила тебя как вторая кожа, – оскалив зубы, возражаю я. – Ты не можешь вытворять подобное дерьмо здесь. Это тихий район, где живут семьи, а не стриптиз-клуб твоей сестры.

– Я на заднем дворе! – рычит она, и черты ее лица напрягаются. – Кому какое дело, как я одета?!

– Их женам есть дело!

Она выгибает бровь, а ее грудь вздымается от сердитого сопения. Я смотрю ей в глаза и пытаюсь успокоиться.

– Жены в этом районе не любят фифочек, которые всем своим видом дразнят их мужей, понимаешь? – объясняю ей.

Но Джордан только смеется в ответ, словно не верит, что я действительно это сказал.

– Да уж… – она кивает, делает глубокий вдох, а затем поднимает подбородок и смотрит на меня в упор: – Знаешь, дело в том, что в твоей юности все было по-другому, но это было ВОСЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ ЛЕТ НАЗАД! – выпаливает она.

– Вообще-то двадцать.

– Но сейчас, – продолжает Джордан, – женщина не несет никакой ответственности за поведение мужчины. – Ее взгляд прикован ко мне, а на лице появляется небольшая усмешка. – И если кому-то хочется на меня поглазеть, я не могу ему помешать. А если он захочет уединиться и немного помочь себе, то я об этом никогда не узнаю. Так что это не мои проблемы!

Я сжимаю кулаки. Чертова негодница.

Мне трудно даже вздохнуть, но мы продолжаем прожигать друг друга взглядами.

Она права.

Понимаю: Джордан не делает ничего плохого. Мне просто…

Мне не нравится, что он смотрит.

На нее.

Через несколько секунд я прихожу в себя и выпрямляюсь, радуясь, что возвышаюсь над ней сантиметров на пятнадцать.

– Во дворе работает Коул. Или я. Поняла?

Не дожидаясь ответа, разворачиваюсь и иду к газонокосилке.

– Да, папочка, – доносится до меня ее тихий, ласковый голосок.

Я зажмуриваю глаза на несколько секунд, пытаясь сдержаться, потому что впервые в жизни моя рука так и чешется дать кому-то по заднице.