Имя души

«Глядя на этого, казалось бы, юного человека, невозможно определить настоящий возраст. Иногда он так же серьёзен, как ял в годах, а иногда столе же непосредственен, как дети. От него лучится и питает всё вокруг странная энергия, а он будто не видит этого или не ощущает, и продолжает отдавать её в мир. Она очень похожа на жизненную, но кто может держать в себе и, тем более отдавать такое количество? Мои исследования порождают всё больше вопросов, но задать их некому. По крайней мере, хорошо, что видеть и чувствовать это могут единицы, и я в их числе. Узнай об этом те же исчезнувшие Усболклаки, на Гнису начали бы охоту. Его предшественник поставил их на грань вымирания, уничтожив целый город».

Чтобы не сорваться до расспросов прямо в мыслях, я захлопнул книгу, потому что сдерживаться становилось всё сложнее, а раскрываться не хотелось. Но даже если я покину его разум, спрашивать напрямую — край идиотизма. Не сложно вызвать подозрения. Да какой там! Он точно заподозрит что-то и вскоре поймёт, в чём дело! Неимоверными усилиями воли я взял себя в руки и нехотя покинул чужую голову, так и не узнав, зачем залез и не вспомнив, за чем залез.

Зря мне твердили: «меньше знаешь — лучше спишь». По-моему наоборот — неопределённость давит на мозги и заснуть не получается. В голову лезут догадки — одна страшнее другой — разум более не в состоянии успокоиться.

Впрочем, вскоре многие вопросы отпали сами собой, так как я умел думать и делать выводы. На их место, впрочем, пришли новые не менее интересные, ответы на которые мне очень хотелось найти. Но нарисовалась ещё одна проблема — Хасил таки подошёл к нам и своим голосом, очевидно, специально чуть приподнятым в тоне, разбудил Дариуля.

Глава 16

Маэстро

Утро встретило меня, традиционно, громким голосом дежурного в уши. Сегодня, кстати, каким-то незнакомым. Они первое время боялись будить меня и даже скромно стучались в дверь, чтобы, не дай Воргхал, не потревожить, но в какой-то момент мне это надоело, и я сказал, что способен просыпаться точно так же, как и младшие в общежитии.

Впрочем, едва я встал и накинул плащ, мне в голову пришла мысль, что некоторые детали окружения отличаются от привычных уже мне, да и плаща рядом нет — вместо него я набросил на плечи какое-то серое покрывало, ничуть не похожее на синеватый плащ с треугольником на ключице и медной окантовкой.

Пока я пытался сообразить, что вообще произошло, с прохода громкими раскатами раздавался хохот Дариуля, перемежающийся с лязгом металла на кухне. Он через открытую дверь отлично видел меня, а я, наконец, вспомнил, что вчера пошёл ночевать сюда.

— Обхохочешься. — Недовольный тон ещё больше развеселил яла, но я решил не отвечать и не делать мелких пакостей.

— О-ох, — протянул я, глянув в открытое окно. — На развод не опоздаю?

— Толе светает, посиди ещё, — ответил ял, наливая мне полюбившийся напиток, которого я вчера так и не попросил.

— Есть предположение, когда отплываем? — спросил я, сделав все утренние дела и умывшись. За столом меня ждало сладкое печенье, вкусом напоминающее овсяное, и я с удовольствием захрустел им, пытаясь за грохотом в черепе расслышать голос Дариуля.

— Не беспокойся, я предупрежу тебя и Хасила за день.

Мы ещё немного поболтали, мелкими глотками отпивая горячий чай, и быстро собрались на выход.

Свой лук я вчера принёс сюда. Вряд ли его украдут или сломают, но мне всё-таки спокойнее, когда я вижу его в доме, владелец которого его делал, а не в общежитии ялов, которые оружие лучше тренировочной палки со шнуром видели только издалека.

Улица встретила меня метким выстрелом солнечного луча в глаза, проникшего сквозь ветки живых домов, на которых даже листья висели смирно. Похоже, жара продолжает своё шествие и ветерком сменяться даже не думает. С другой стороны, в это утро я почувствовал, что Давурион, наконец, принял меня вновь. От глубокого вздоха и сил прибавилось и настроение поднялось до небес. Такого я не ощущал с самого возвращения.

Мой путь лежал к тренировочной площадке, но я никак не ожидал, что за мной пойдёт и Дариуль. Почему-то у меня не возникло этих мыслей, когда мы в довольно узкой прихожей начали спор, кому положено выходить первому. Даже не знаю, чья натура стала причиной, моя, плохо выспавшаяся и плохо же вставшая, или его — чуточку стервозная и самую малость вздорная.

Только на площадке мы завершили наши споры, в которых от изначальной темы не осталось и следа. Каждый остался при своём, и мы просто сели на лавку рядом с храмом чревоугодия, где ещё ели ялы. Вскоре мне на глаза попался младший помощник, уверенно шагающий из столовой в нашу сторону.

— Вот и кончился выходной, — сказал я с капелькой разочарования в голосе, повернувшись к Дариулю, и встал, так как Шавел решил исполнить воинское приветствие. — Шавел’Тиох, разрешаю доложить. — У меня вырвался короткий смешок, испортивший всё впечатление. — Как тут без меня?

— Всё хорошо, ланни Фура.

— Понял, — ответил я, оценивающим взглядом осмотрев площадку. — Сообщи остальным, я буду на разводе.