Имя потерпевшего - никто

- Подумай, подумай, - согласилась врач. - Время есть пока.

Татьяна снова села за стол и принялась набирать длинный междугородний номер. Она звонила мужу.

- Стасов, ты можешь срочно получить запрос на мое личное дело?

- Могу попробовать. А как срочно?

- Вчера.

- Не понял...

- Шучу. Дима, - Татьяна была единственной из всех знакомых Владислава Стасова, кто называл его Димой, а не Владиком и не Славиком, - это нужно сделать очень быстро. Желательно завтра.

- Танька, я не верю своим ушам! Неужели твой изверг-начальник согласился отдать дело прямо сейчас? Ты же мне говорила, что он тебя привязал как минимум на месяц.

- Обстоятельства изменились. Димочка, позвони Насте, скажи ей, что я обо всем договорилась и она может приезжать в любой день. Макушкин ее примет. Это что касается ее просьбы. Теперь что касается моей просьбы. Возьми запрос и отдай Насте, она мне его привезет. Дальше. Желательно, чтобы она приехала как можно быстрее, оптимально - дня через два. Не позднее. На двое суток. Ты понял? Надвое суток. Мне нужна ее помощь, но мне неловко ее просить. Все-таки мы с ней не так близко знакомы. Я очень рассчитываю на то, что к твоей просьбе она прислушается.

- Таня, я не понимаю, что происходит. Какие дела у тебя с Аськой за моей спиной? Что у тебя случилось? Почему такая срочность?

- Я все потом объясню. Никакой катастрофы, честное слово, просто появилась возможность сорваться отсюда побыстрее, жаль будет, если не получится.

- И все?

- И все.

- Не врешь? Голос у тебя какойто...

- Голос - это по другой части. Дима, я беременна. Только что с врачом разговаривала.

- Танюха... - охнул Стасов. - Миленькая... Как хорошо-то!

- Не знаю, может быть, - быстро перебила его Татьяна. - Я пока не решила. Ты тоже подумай; Позвони мне вечером, скажи, до чего договорился с Настей. Заодно и обсудим твои соображения по поводу аборта.

- Не по поводу аборта, а по поводу ребенка. Тут и обсуждать нечего.

- Хорошо, вечером поговорим. Все, Дима, целую тебя.

- Таня, подожди...

- Вечером, Димуля, вечером. Мне нужно бежать.

На самом деле никуда бежать ей не нужно. Просто стало трудно справляться с нервами, а ей так не хотелось, чтобы муж почувствовал ее тревогу. Да что там тревогу - откровенный страх. Растерянность.

Она еще какое-то время посидела в кабинете, бессмысленно перекладывая ручки и карандаши" потом всетаки заставила себя надеть пальто и пойти домой.

Ирочка встретила ее радостным щебетанием.

- Тань, я прямо дождаться не могла, когда ты придешь! Раздевайся скорее, будем ужинать, и я тебе все расскажу.

Она сгорала от нетерпения, и Татьяна изо всех сил старалась не показать, насколько тяжко у нее на сердце и как ей не хочется сейчас выслушивать Ирочкины истории. Она пыталась оттянуть момент, когда нужно будет сесть за стол и начать разговаривать со свояченицей. Сняв костюм, она, вместо того чтобы небрежно бросить его на кресло, как обычно, стала старательно развешивать в шкафу на плечиках пиджак, блузку и юбку. Потом подошла к туалетному столику и принялась, глядя в зеркало, снимать тампоном, смоченным в косметическом молочке, макияж.

- Ну Таня! - раздался из кухни звонкий Ирочкин голосок. - Все же остывает! Ты что там, уснула?

- Иду!"

Кулинаркой Ирочка Милованова была знатной, в этом ей не откажешь. Она обожала готовить всякую экзотику, вычитывая рецепты в кулинарных книгах. Правда, рецепты служили ей только как бы канвой, общей идеей, а делала она все равно по-своему. Иногда получалось просто ужасно, потому что существуют блюда, способ приготовления которых оттачивался десятилетиями и которые не терпели никакой самодеятельности, но Ирочка никогда не унывала. Она весело съедала неудобоваримый результат своих экспериментов и даже не морщилась, после чего начинала все по новой. Сегодня на ужин Татьяну ожидала севрюга с каким-то необыкновенно красочным гарниром. Кроме того, по кухне витал подозрительный запах знаменитых Ирочкиных пирожков с капустой.

- Опять пироги? - неодобрительно спросила Татьяна, усаживаясь за стол. - Я же тебя просила.

- Да ладно, - весело улыбнулась Ира. - Не каждый же день.

- Я скоро в дверь не пролезу из-за твоих пирожков. Ты же знаешь, у меня силы воли не хватает их не есть.

- Не сердись, Танюшечка, ты все равно скоро уедешь и больше не будешь есть мои пирожки.

- Не надейся, не отделаешься от меня так просто.

Ира медленно повернулась к ней, оставив в покое что-то шипящее и вкусно пахнущее на сковородке, над чем она колдовала, прежде чем подавать на стол.

- Что ты сказала?

- Сядь, Ира. Надо поговорить.

- Что-нибудь случилось? - переполошилась Ирочка.

- Да. Да не бледней ты, не смертельно. Просто немного неожиданно.

Татьяна чувствовала себя омерзительно. Мало того, что в последние дни она терзается чувством вины за то, как ей предстояло поступить с преданной и любящей родственницей. Мало того, что Ирка, пойдя ей навстречу и занимаясь устройством Татьяниной жизни и быта, осталась без профессии, без собственной семьи и практически без друзей. Так теперь еще и это...

- Ира, как ты смотришь на то, чтобы уехать вместе со мной?

- Куда? В Москву?