Имя шторма

Ильх заметался по комнате. Вёльда следила за ним из-под насупленных седых бровей, дым в ее плошке был удивительно похож на тот, что окутывал улицы Саленгварда. И он почти растаял.

– Но как его остановить? Как?

– Убить, – хрипло прошептал а-тэм. – Но это уже почти невозможно… он почти бессмертен… Ценой чужой души, дева. Мой риар говорит, что сильный всегда пожирает слабого – таков порядок вещей. Теперь осталась лишь одна надежда – на Совет Ста Хёггов. Властью самих фьордов они разделят тело с душой и разумом и навечно прикуют к землям Саленгварда…

Комнату затянуло дымом-туманом, мелькнул перед глазами ржавый меч с вязью рун, малахитовая зелень вдали… Глаза вёльды блестели спелыми вишнями… На миг почудилось, что нет никакой старухи, а в птичьем плаще стоит юная девушка.

Ильх поднял голову, словно прислушиваясь.

– Я все еще слышу, как плачет Вёльхон. Не дай тебе Перворожденные узнать, как плачет хёгг, дева… Нет ничего ужаснее. А теперь – возвращайся. Ты ничем мне не поможешь.

– Стой! Как зовут твоего риара? И тебя…– Почему мне показалось это важным?

Мои-его губы растянулись в удивленной улыбке.

– Ты не знаешь? Все знают эти имена. Великий риар Саленгварда Харгор и а-тэм его – Ёрмун.

Глава 25

– Торферд, помоги мне! – закричала Нана. – Скорее! Он еще дышит. Шторм дышит! Дайте воды!

– Старый Одлис промазал! – просипел ее брат, осторожно придерживая здоровой рукой голову своего капитана. – Не попал в сердце!

– Вряд ли такой опытный лис мог промазать, – возразил Бирон-Стервятник, с тревогой глядя на бледное до синевы лицо Шторма. Не верилось, что ильх все еще дышит. Казалось, в его теле не осталось крови, вся она была в луже под ним. – Сдается, Одлис сделал это намеренно. Пощадил Шторма вопреки приказу своего риара.

– Но зачем?

– Может, ему не понравилась правда об ильхе, которому он служит. Агмунд послал своего а-тэма убить Брика и его мать, но сделал это тайно. Знал, что за такой поступок от него могут отвернуться свои же воины. Вот Одлис и задумался, стоит ли выполнять приказы такого риара.

– Вот только его удар вряд ли можно назвать пощадой, – тихо произнесла Нана, осматривая окровавленное тело Шторма. Да, ильх все еще дышал, лезвие не задело сердце, и все же…

– Рана все равно смертельна. И морская глубина здесь уже не поможет, – поняв мысли сестры, с отчаянием прогудел Торферд. – Шторм умирает. Если…

– Если… – эхом отозвалась Нана.

Ильхи – измученные, избитые, грязные – сбились кучей вокруг лежащего на земле капитана. Его дыхание становилось все тише. Рану прижали тряпками, но это не могло спасти Шторма. Каждый понимал, что выход лишь один.

– Если мы не дадим ему пепел, – закончил Бирон.

– Шторм запретил. Он принимал его слишком часто. Он и так слишком близок к тому, чтобы стать драугом. Даже щепоть может отобрать его душу.

– Без пепла он не протянет и получаса. Старый Одлис знал про порошок, может, он подарил Шторму время на исцеление.

– Но он не знал, что каждый, кто принимает много пепла, становится драугом, – хмуро сказала Нана. – Каждый, кто не сумеет вовремя остановиться. Шторм запретил давать ему порошок. Так и сказал: даже если я буду подыхать, не вздумай влить в мою глотку эту проклятую дрянь, Нана!

– И что же ты собираешься делать?

– Именно это, – вздохнула великанша. – Влить пепел в горло Шторма и молить Перворожденных, чтобы он не стал драугом. Иначе у Последнего Берега не будет ни малейшего шанса! Став бездушным чудовищем, Шторм сам нас всех перебьёт, а мы не сможем его остановить!

– Он и так нас всех перебьет, когда очнется и узнает, что мы нарушили его приказ, – уныло предрек Торферд, глядя, как сестра достает резную коробочку, смешивает порошок с водой и открывает бледные губы Шторма.

Мутная струйка стекла на его язык, грудь ильха резко приподнялась, шумный вдох вырвался из губ. Выдох задерживался. И все затаили дыхание, молясь про себя Перворожденным.

А потом Шторм закашлял и открыл глаза. Окружившая его толпа резко отпрянула, с испугом всматриваясь в глаза Ярла. Но они все еще были серо-зелеными, хотя и очень злыми.

– Не драуг вроде, – прошептал Торферд, и остальные подпрыгнули.

– Так драугом-то не сразу становятся, – таким же громким шепотом откликнулся старик Дюккаль. Кошка высунулась из бороды Вегарда и рывками втягивала запах пепла и крови. – Может и пара дней пройти, прежде чем человек устанет сопротивляться проклятию! Вот тогда-то глаза и потемнеют, а душа погибнет! Застрянет между зримым и незримым, не здесь и не там! Эй, Шторм, это все еще ты?

Шторм приподнялся на локте, обвел взглядом испуганные лица друзей, глянул на свою грудь, где рана уже стягивалась неровной коркой.

– Где Мира? И Брик? Сколько погибших?

Попытался встать, но Нана его удержала.

– Да постой ты! Нельзя же вот так сразу… Дай шкуре срастись… – Она виновато пошамкала губами. – И прости меня. Выхода не было.

– Не вини себя, Нана. – Шторм мягко коснулся ее руки. – Я понимаю. Сколько ты мне дала?