Имя шторма

Я так же молча забрала эту драгоценность и направилась к теплой воде.

– Так и будешь тут стоять? – огрызнулась я, поняв, что уходить Шторм не собирается.

– Прослежу, чтобы тебя не беспокоили.

Я фыркнула, давая понять, что думаю о такой заботе. Шторм сел спиной к воде, и я, оглянувшись на него, торопливо стащила с себя вонючие вещи.

– Там есть ступеньки, – не поворачиваясь, подсказал ильх. – Сбоку.

Я сердито глянула на его спину и склоненную светлую голову. Может, подобрать камень да треснуть посильнее, пока варвар не смотрит? А потом снова попытаться сбежать? Вон и булыжник лежит подходящий…

Со вздохом я подхватила бутыль мыла и полезла смывать с себя вонь. Вряд ли я смогу треснуть кого-то по голове булыжником. А даже если и смогу… кто сказал, что варвар от моего удара потеряет сознание? Скорее снова озвереет! Да и неизвестно, какие еще сюрпризы поджидают на выходе из бухты. Одного кракена мне хватило, чтобы полжизни видеть эту зверюгу в кошмарах.

Мне нужен новый план. Но пока я его не придумала.

Намылившись от макушки до пяток, я окунулась в теплую воду. Грот наполнился ароматом цветов. И даже моя злость немного уменьшилась. К тому же ильх прав. Молчать – глупо.

– Почему на всех хёггкарах так тщательно выведены названия?

– Что? – Шторм дернул головой, желая повернуться. Но не стал.

Я услышала его тихий вздох.

Конечно, он ожидал другого вопроса. О причинах, почему он меня не отпускает. О Саленгварде и проклятии. О моем будущем. Но… я устала. И пока не готова к новой битве. Мне нужно перемирие, чтобы собраться с силами и придумать новый план побега.

– Названия, – вытянула я руку, с наслаждением ее намыливая. Шелковая пена ласкала кожу. Кто бы мог подумать, что у варваров есть такое чудесное мыло! – Сами лодки старые и дырявые, латанные-перелатанные. У некоторых от первоначальных досок остались лишь воспоминания. Но на всех бортах четко выведены названия. «Медуза», «Покоритель волн», «Бесстрашный» и «Непобедимый», «Сокровище фьорда»… Название обновляется чаще, чем крыша. Разве это не странно?

– Ты приметливая, – услышала я в его голосе улыбку. – Но здесь никому не кажется это странным. Слова, которые мы произносим, остаются в воздухе. Цепляются за ветви деревьев, впитываются в землю. Наполняют воду. Их слышат люди, звери и Перворожденные. То, что звучит – живет. Человек жив, пока кто-то произносит его имя. И с хёггкарами так же. Пока есть название, ладья дышит. А как сотрется – развалится, и никакие починки уже не помогут.

Я посмотрела на спину иьха. Почему от его слов внутри меня что-то дрогнуло и зазвенело, словно натянутая струна? Почему захотелось произнести имя, которое я не говорила много лет? С того самого дня. И стало больно, словно имя жгло изнутри.

Я тряхнула головой, разбрызгивая ароматную пену. Сейчас надо думать о другом. О том, как выбраться отсюда!

– Откуда ты знаешь про Конфедерацию? Ты был за Туманом?

Некоторое время Шторм молчал.

– Давно и случайно. Через три зимы после того, как надел кольцо Горлохума. Я был ненамного старше Брика. – Ильх тронул обруч на своей шее. – Меня закрутило изменяющееся течение возле Большого Хребта, целый день тащило по дну, а после выбросило на незнакомый берег. Стояла ночь, и я не сразу сообразил, что оказался за Туманом. Тогда я даже не знал, что за ним живут люди. Был уверен, что там находится незримый мир, в котором пируют за вечным столом изобилия Перворожденные и ушедшие ильхи. Я поднялся над водой и вертел головой, пытаясь понять, что за странный город вижу вдали. А потом навстречу мне двинулся хёггкар. Но не ладья, а нечто невообразимое. Это плавающее чудовище было ярко-белым, оно состояло из мертвого железа и такого же мертвого дерева, которое не отзывалось мне. Внутри этой гадости сидели и ходили люди, несколько десятков! Ильхи и разодетые в шелка девы. Некоторые танцевали, другие пели. Играла музыка, и все это светилось разноцветными огнями, словно снежный хёгг зажег на борту небесное сияние.

– Похоже, ты увидел прогулочную яхту, – улыбнулась я, а ильх хмыкнул.

– Это мертворождённое чудовище, полное странных людей, испугало меня до колик в животе. Я решил, что умер и попал в незримый мир. Только там может быть подобное. Но мои бока ныли из-за ободранной кожи, мне хотелось есть. И я сообразил, что все еще жив. И поплыл за мертвым хёггкаром. Он испугал меня, но в то же время заинтересовал. Я хотел понять… разобраться в том, что вижу.

Я против воли улыбнулась, представив совсем юного Шторма, крадущегося за яхтой. Каким он тогда был? Веселым и любопытным или серьезным и вдумчивым?

– И что было дальше? – Я неожиданно увлеклась рассказом.

– Хм… Ничего особенного. Некоторое время я плыл за этой ладьей. Смотрел на людей.

Ну да, а потом в местных газетах, наверное, появились заголовки о морском змее, которого видели с борта прогулочной яхты. Правда, им, как всегда, никто не поверил.

– И увидел поцелуи? – Я глянула на напряженную мужскую спину. Кажется, рассказывать об этом Шторм не слишком желал. Но я припомнила кракена и свою утонувшую свободу и повторила вопрос.