Имя, ставшее эпохой. Нурсултан Назарбаев: новое прочтение биографии

Разгадка проста. Кунаеву стало известно, что новый глава правительства имеет свои связи в Центре. До назначения Назарбаева премьером считалось, что этим правом мог пользоваться только он, первый секретарь ЦК республики. И у стареющего партийного босса возникла ревность к молодому, энергичному премьеру.

Поднаторевший за годы правления, опытный царедворец Кунаев, переживший опалу во времена Хрущева и возвышение в эпоху Брежнева, «катафалковую» пору Андропова и Черненко, нутром чувствовал: грядут перемены. Он ведь тоже не вечен. А Назарбаев молод и перспективен. Ишь ты, уже фыркает: что, Совмин – это придаток ЦК?

Кстати, точно так же повел себя и Николай Иванович Рыжков, назначенный Председателем Совета Министров СССР с должности секретаря ЦК КПСС. Постоянно возмущался по поводу звонков со Старой площади: он ведь остался членом ЦК, что, ему не доверяют, почему постоянно звонят, дают указания?

Всякое сравнение хромает, писал непопулярный ныне классик марксизма. Но Назарбаев, став председателем правительства, оказался приблизительно в такой же ситуации, что и Рыжков. Они уже не хотели быть послушными исполнителями бюрократических циркуляров, поступающих от клерков из партийных комитетов. Время изменилось, оно требовало новых подходов, стиля и методов.

Назарбаев был их воплощением в Казахстане. Это заметил и Горбачев, когда в начале 1984 года Назарбаев приезжал в Москву. Перед встречей с генсеком Черненко, оставившей тягостное, удручающее впечатление, Нурсултана Абишевича принял Горбачев. Такой был порядок: новоиспеченному премьеру предстояло предстать перед всеми секретарями ЦК – членами Политбюро.

В ходе обычной протокольной беседы Горбачев вдруг спросил:

– Как вы считаете, у вас крепкий хребет?

Назарбаев не понял – уж очень неожиданный был вопрос. Со здоровьем у него, кажется, все в порядке, любит заниматься спортом.

– Предстоят тяжелые времена, – задумчиво произнес Горбачев. – Будет борьба. Нелегко придется.

Назарбаев понял, что имел в виду Горбачев. Пройдя через кабинеты членов Политбюро и руководства союзного правительства, он воочию убедился, что это типажи уходящей эпохи. Многие из них, конечно, герои, но, увы, уже вчерашних дней.

Горбачев увидел в нем единомышленника, жаждущего реформ и перемен. Отметил, что молодой казахский премьер – энергичная и привлекательная личность. Поборник новых идей.

С той памятной встречи они стали хорошо понимать друг друга. Кунаева это, безусловно, не могло не насторожить. Масла в огонь подливали завистники Назарбаева – опасались, что с уходом Кунаева закончится и их привольное житье.

Начало перестройки. Радужные иллюзии

Кто придумал слово «перестройка», ставшее историческим термином и прочно вошедшее в лексикон? Бывший член Политбюро Виталий Иванович Воротников считает, что идея Горбачеву была подброшена. Кем?

По мнению Воротникова, скорее всего, Александром Николаевичем Яковлевым, «свежим» идеологом, возвратившимся в отдел пропаганды ЦК в июле 1985 года. Такой всеохватный лозунг Горбачеву понравился, пришелся по вкусу. Именно с этого времени слово «перестройка», обозначающее процесс обновления советского общества, и пошло гулять по стране и за ее пределами.

Когда и где оно прозвучало впервые? В речи Горбачева в Ленинграде 17 мая 1985 года. Там он впервые обозначил новые требования. Вот его тогдашние высказывания: «Самый трудный этап – этап психологической перестройки»… «Предстоит большая перестройка умов»… «Кто не настроен перестраиваться… должен уйти с дороги, не мешать»…

Должен отметить, что идеи Горбачева сначала не нашли одобрения у партработников. Особенно на местах. Многие кинулись к сочинениям Ленина, стали искать там упоминания о перестройке. Особо настойчивые находили. Но… с осуждением любителей перестроек.

А вообще-то в том значении, к которому все привыкли, этот термин впервые появился в… докладе Л. М. Кагановича по организационным вопросам на XVII съезде ВКП(б). На том съезде, названном в истории «съездом победителей», было еще два доклада, с которыми выступили Сталин и Молотов.

– Мой доклад начинался словом «перестройка», – смеялся Лазарь Моисеевич, беседуя с поэтом Феликсом Чуевым в годы правления Горбачева. – Это был 1934 год. Таким образом, те, кто сейчас считает, что «перестройка» – новое слово, сказанное в 1985 году, не правы, потому что это слово употребляли и Ленин, и Сталин, и все мы, их верные ученики.

Следуя этой логике, выходит, что каждый новый генсек перестраивал то, что строил его предшественник. Так, наверное, и было.

Боже, до чего же красиво он говорил! По говорливости и любви к поездкам новый генсек превзошел почти всех своих предшественников. Конкуренцию здесь ему мог составить разве что Хрущев.