Имя твоего ангела

…твои дети заперты на том острове. На острове — твои дети. Тебе важнее узнать не то, где они, а живы ли. Пока живы. Живы. Пока. Ха — ха!..

Этот дикий смех, казалось, эхом передавался от берега к берегу.

Ха-ха-ха!

Дынк-дынк-дынк-дон!..

Фатима проснулась вся в поту. Хотя она вроде даже и не спала.

Это был и не сон, и не бред, а способность предвидеть, переданная ей Хадичой. Конечно, если бы была Хадича, она сумела бы из всего сделать правильные выводы. А Фатима не знала, как все это толковать.

В этом у нее не было никакого опыта. К тому же события последних дней совсем запутали ее. Было трудно привести в порядок свои мысли и принять нужные меры. Да она и не старалась думать.

Расслабившись, она закрыла глаза и лежала так, слушая шуршание колес. Дынк-дынк-дынк-дон!.. Дынк-дынк-дынк-дон!.. Поезд, не спеша, свои ходом набирал километры.

Но спокойствие старушки длилось недолго. Она открыла глаза.

В купе был полумрак. И в окне темно. Вдруг мир вокруг ей показался таким незащищенным, она почувствовала себя без роду и племени, и ей стало очень одиноко. Она обратилась к своей спутнице:

— Ляйля…

Она не верила, что кто-то ответит ей. Да и Ляйля весь день на ногах, устала, наверное, поэтому и спит. Однако девушка ответила.

— Что случилось, Фатима апа?

— Ничего, — старушке достаточно было знать, что Ляйля рядом, — так просто…

— Не спится?

— Да, — Фатима решила отвести разговор от своих проблем, — сама — то как? Который теперь час?

— Половина четвертого.

— Поздно уже, почему не спишь?

— Книгу читаю, — улыбнулась Ляйля.

— В такой темноте?

Возможно, в молодости и Фатима увлекалась книгами, но сейчас, как бы ни старалась, но вспомнить то время не смогла.

Поэтому показалось очень странным, что Ляйля не спит, а читает книгу. Набегавшийся за день человек ночью должен спать. Для уставшего человека нет ничего милее сладкого сна. Да и быть не может. Во всяком случае, для Фатимы это было именно так. Поэтому она никак не могла понять, что Ляйля сладкий сон заменяет чтением книги. Ей захотелось увидеть и подержать в руках эту книгу.

— Дай-ка, посмотрю твою книгу…

— Да и что ее смотреть, — улыбнулась Ляйля, но книгу старушке протянула, — рисунков нет…

Фатима присела. Подержала в руках книгу, как бы желая определить ее вес. Перелистала страницы, но не нашла ничего особенного. «Нашла чем увлечься», — подумала она и, закрыв книгу, устремила взгляд на вид в окне. Подумав о глупости девушки, покачала головой. Ничего в этом нет захватывающего. Она собралась протянуть книгу девушке, но, стараясь убедиться в своей правоте, еще раз открыла первую страницу. И чуть не выронила книгу из рук. Все ее тело охватила дрожь. Может, ей это только показалось? Фатима закрыла книгу и вновь открыла на первой странице. Так она сделала несколько раз. Затем, поверив, что ей это не кажется, пальцами дотронулась до рисунка на первой странице. И рисунок, и ее пальцы не исчезли.

Ляйля, свесившись с верхней полки, без звука наблюдала за ней.

Вдруг она громко засмеялась. Со стороны поведение старушки действительно выглядело смешно.

— Что, Фатима апа, влюбилась что ли?

Фатима не ответила. Она обводила пальцем портрет писателя. А затем сказала Ляйле:

— А этого человека я знаю.

— Искандер — наш самый известный писатель, — довольно улыбнулась Ляйля. — Его все читают с удовольствием…

— Нет… — Фатима какое-то время ничего не говорила, — Я его… Я его видела… Он дал мне денег… Говорила ли я тебе? Про человека в черной куртке…

Это тот человек… Это черная куртка.

Ляйля опять засмеялась.

— Ты, конечно, ошибаешься, Фатима апа, — сказала Ляйля, оставшись довольной ее простотой, — даже журналисты интервью с ним добиваются целый год, говорят.

— Я не путаю, — перебила ее старушка, — я видела этого парня.

Ляйля, естественно, не поверила старушке, но и спорить с ней не стала.

— Ладно, пусть будет по-твоему, — сказала она, протягивая руку, — только верни книгу, Фатима апа, осталось совсем немного, дочитаю.

— О чем он пишет?

— О разных страшных событиях, чрезвычайных происшествиях, — сказала Ляйля и повторила выражение, которое встречается почти в каждой книге писателя, — «Вы недовольны своей жизнью? Вы думаете, что живете в аду? Читайте Искандера, и ваша жизнь покажется вам раем!» — Я не люблю таких писателей, — сказала Фатима, — говорят, среди них бывают и маньяки… Сами убивают людей и сами же пишут об этом…

— Чепуха! — засмеялась Ляйля, — я много читаю страшной литературы. И знаешь, все эти писатели напоминают маленьких детей.

Возьми, например, Бредбери, Кинга, Баркера, посмотри на их портреты — во взгляде каждого — юношеское озорство, душевная чистота и ясность. Такие никогда не могут пойти на преступление.