Имя твоего дракона. Сказание о Тенебризе

– Ты обещал молчать! Дал слово! – отрезал Арго и встряхнул головой.

– Я тогда не знал всей правды… – Зоринго обвёл рукой, показывая на уничтоженные цветы, сломанные ящики, треснувшие горшки и выбитые окна.

От оранжереи почти ничего не осталось: магическая цветочная и древесная пыль до сих пор летала в воздухе. Арго внутренне подобрался, обдумывая ответ. Неясная тревога не покидала его с ночи. Щемило сердце от непонятной тоски.

– Ты и сейчас правду не знаешь… – прошептал он и пообещал брату: – А если выдашь меня, я тебя никогда не прощу, мы станем врагами на всю жизнь!

– Вот даже как?

– О чём вы там шепчетесь? Снова ругаетесь? – спросила вышедшая из соседней залы мать Иль.

Она была невысокой, худенькой и очень молодой – с рыжими волосами и с таким же, как у братьев, голубоватым ореолом. Арго взглянул на Иль мрачно. В сердце его зарождались и бушевали новые и новые подозрения. Теперь он не верил никому! Кто скрывается под прелестной внешностью матери – тоже иное существо, как в отце Лофтине?

Таких, как Лофтин, он видел в одной из книг в библиотеке дома! Древние создания – сильфы. Тонконогие, похожие на стрекозу, крылатые и беспечные духи воздуха. Обожали морочить голову всем подряд и вносить путаницу в дела мира, да так, что потом концы с концами не сведёшь. Лесные сильфы, огненные саламандры, речные ундины и подземные карлики Нюгурда были жрецами и сторонниками колдуньи Имаджи и дракона Сол Сеана, пытавшихся когда-то свергнуть короля Тенебриза.

Резкий толчок в бок вернул Арго в действительность. Это был Зоринго, не желавший отдуваться за двоих. Перехватив отсутствующий взгляд Арго, брат напомнил:

– Мама спрашивает, о чём мы спорим, и я сказал, что мы пытаемся понять, как прошли Страхи к нам из Тенебриза. Верно?

Арго скривился, тут же решив увести разговор в другую сторону и отвлечь внимание от себя, прибавил насмешливо:

– А ещё о том, что мне в оранжерее неинтересно! Я не собираюсь быть садовником и лечить зелень от плесени, как некоторые!

– Ах да, я уже слышал, что ты собираешься стать героем! – хмыкнул Зоринго в тон ему.

– Ну, не всем же дано проливать слёзы над каждым цветком и собирать навоз для удобрений! – в открытую засмеялся Арго, не отводя испытующего взгляда от брата.

Зоринго растерялся, заморгал. А потом расправил плечи, кажется, ростом стал выше и сказал гордо:

– Небесное светило грианд тоже заглядывает в навозные ямы, но от этого не оскверняется!

Арго ответил язвительно:

– Но ты же не грианд…

– А ты пока не герой!

– Зависть покоя не даёт? – Арго покачнулся, побледнел. В нетерпении сжал кулаки, с трудом удерживая себя, чтобы не сорваться на крик.

Как его бесили простодушие и наивность брата! Сколько можно быть простофилей и докладывать родителям обо всём, что они делают или обсуждают?

– Это тебе зависть покоя не даёт! – бросил Зоринго в запальчивости. – У меня было любимое дело, а кое-кто его испортил. Потому что этот кое-кто привёл за собой кое-кого, и они уничтожили всю мою работу! – болотного цвета глаза брата увлажнились и потемнели, а такой же, как у Арго, голубоватый ореол внезапно покрылся тёмно-зелёными пятнами.

Арго вытаращил глаза, едва не задохнулся от пришедшей к нему догадки: «О драконы! Зоринго и не брат мне вовсе… Цвет ореола говорил сам за себя! Да настоящий брат никогда не отпустил бы меня одного в город, а пошёл со мной, чтобы подстраховать в случае опасности, и не доставал бы так – при каждом удобном случае, напоминая, какой я эгоист. Вместо поддержки Зоринго прочитал длинную нотацию о том, как плохо обманывать родителей…»

Арго нахмурился, подозрения терзали сильнее и сильнее. В какой-то момент сердце не выдержало напряжения, соскочило с ритма и помчалось в галоп. В голове зашумело. Руки и ноги зажгло изнутри, будто вместо крови по венам потекла раскалённая лава. А потом из глубины его тела донёсся едва различимый протяжный звериный стон. Арго пришёл в ужас: не превращается ли он сам в иное существо, как Лофтин?

– Вы там не подеритесь! Нам и так проблем хватает! – встревоженно попросила мать, поглядывая то на братьев, то на Шера, собиравшего погибшие растения в мешок неподалёку от выхода.

У Шера был отменный слух. На последних словах Зоринго о том, что кто-то уничтожил его работу, учитель внимательно посмотрел на мальчиков и спросил прямо:

– Арго, ты выходил из Лабиринта?

– Почему чуть что, сразу я? Зоринго у вас прямо святой, как всегда! – вспылил Арго, чувствуя, что умрёт на месте от боли. Что с ним творится?

– Мы должны понять, как к нам проникли Страхи! А пока вина за их вторжение лежит на твоём отце, и он не переживёт нового удара, – пояснила Иль, не замечая паники Арго.

Не зная куда выплеснуть кипевшие в груди боль и растерянность, мальчик вырвал из рук Шера мешок с мусором и выскочил с ним на улицу, предоставив брату объясняться одному.

И только там, пробежав немного и вдохнув свежего воздуха, он опомнился: зверь, пытавшийся овладеть им, затих. Арго чувствовал себя самым разнесчастным на свете: тело болело, на глазах заблестели слёзы обиды.

Ну почему? Почему он такой невезучий?