Имя твоё — человек

Нойгеш подавил облегчённый вздох: отец высказался откровенно. Что ж, так намного лучше.

Сама церемония много времени не отняла. Их привели в храм, поставили на колени перед статуей Богини-Матери с двумя младенцами на руках. Мужчины вышли, женщины склонились перед какой-то ширмой. Нойгешу завязали глаза вышитым полотенцем — мужчинам нельзя лицезреть священных Матерей, помните? Затем из-за богато украшенной ширмы вышла жрица… «Ой… — подумала Аня, увидев это роскошно одетое, но обрюзгшее, с отвисшими грудями и выпирающим животом, существо. — Правильно они делают, что мужикам не показываются… Ой, мамочки, не хотела бы я быть тутошней женщиной-син! Вечно ходить беременной чужими детьми, всю жизнь сидеть на спецдиете, не думать ни о чём, кроме внутрихрамовых интриг, да ещё каких-то ненормальных венчать…» Словно прочитав её мысли, священная Мать неодобрительно зыркнула на невесту, быстренько помолилась, потом заставила молодожёнов повторить слова супружеской клятвы и повязала их соединённые руки золотистым шнурком. Канаи-сен показывала Ане такой шнурок. Символ вроде обручальных колец, супруги потом хранят его всю жизнь. Вот так, со связанными шнурком руками, молодожёны и вышли из святилища. С глаз Нойгеша тут же сняли повязку. По-прежнему не разнимая рук, они уселись в свадебные носилки, а толпа веселящихся родственников, подхватив оные, с песнями и танцами понесла молодых по аллее. Свадьба была, пожалуй, единственным обрядом, где рунн пели — не слишком музыкально, зато сакрально до невозможности.

— Цыганская свадьба, — Аня поделилась с новоиспеченным супругом своими ассоциациями. — Любимый, а тебе не кажется, что сейчас мы уязвимы, как никогда?

— Кажется, — кивнул новобрачный, улыбаясь семиюродному братцу, который без устали посыпал носилки и седоков полными горстями какой-то крупы. Типа, пожелание счастья и долгой жизни. — Нас обещали прикрыть.

— Ну, да, кому знать ваши обряды, как не …твоему начальству. Тьфу… Просом в глаза — не самое лучшее поздравление… Скорее бы это закончилось.

— Скоро закончится, тайон. Дотащат самое большее до конца храмовой аллеи, а там уже капсулы… Тьфу… И правда, ценра не пожалели, ррродственнички…

Родственнички пели и танцевали, не забывая сыпать на молодожёнов зерно, конфеты и мелкие купюры, прозрачно символизирующие богатство. Детвора тут же подбирала сладости и денежку. Аня поглубже надвинула на лицо покрывало, откровенно сочувствуя Нойгешу, который должен под этим потоком правдоподобно изображать из себя аллегорическую фигуру радости. Наконец аллея закончилась, и парочка с нескрываемым удовольствием пересела в арендованную отцом жениха роскошную капсулу. Родственники, друзья и просто приглашённые гости удовольствовались арендой гравивагончиков.

Аня думала, что гулять будут в каком-нибудь ресторане. Она ошиблась: торжество продолжалось на полянке недалеко за городом — одном из излюбленных мест отдыха небедных рунн. Норайгат Рили не был беден, и для сына расстарался, как мог… Когда у ног новобрачных расстелили ковёр, на который полагалось складывать подарки, Аня уже с трудом соображала, где находится и что с ней происходит. Голова разламывалась от шума и гама — рунн не умели гулять тихо. Под шёлковой рубашкой и плотным покрывалом уже текли ручейки пота. Нойгеш чувствовал себя не лучше. Он хотел надеть на свадьбу парадный мундир с наградами, но родственники настояли на традиционном одеянии всё из того же плотного шёлка. Их руки были по-прежнему связаны шнурком, и так будет, пока молодых не проведут в специальный шатёр, разбитый посреди полянки. Осьминожка, наевшись, уделила всё внимание изучению эмоциональной сферы собравшихся, и ей это явно доставляло удовольствие. Гости уже изрядно захмелели от разнообразных, но одинаково забористых напитков. Друзья Нойгеша под это дело решили подкатиться к Да-Рэй, даже предложили ей провести ночь втроём. А что тут такого? Они всегда ходили по девицам на пару и никакого дискомфорта не испытывали. Тари отшила их одной насмешливой фразой: «Компенсируете качество количеством?» — и постаралась пробраться поближе к новобрачным. На неё не нашлось подходящего руннийского наряда, и она, распотрошив шкаф Канаи-сен, сверстала себе из пары красивых отрезов нечто вроде древнегреческого одеяния. С модельной женской обувью сорок восьмого размера образовался затык, и тари, наплевав на всё, была босиком. Подсев к Рили-старшему, она завела разговор о сходстве и различии горных пород на разных планетах. Норайгат, сперва удивившись, разговор поддержал, и двое учёных чуть было не пропустили кульминацию торжества — проводы новобрачных. А там главная роль принадлежала отцу жениха.