Имир

Полет на курьере занял всего девять часов. Во время движения было запрещено вставать и для удобства имелась возможность оказаться в легком транс-сне. Судя по закрытым глазам, Катя находилась именно в таком состоянии, лишая меня возможности поговорить о нашем ребенке.

— Это шутка, я не беременна, — стоило выйти из внутренностей прибывшего в точку назначения курьера, как Катя расставила все на свои места.

— Что? — не желая верить собственным ушам, переспросил я, остановившись в шлюзовом проходе.

— Я пошутила и вообще, я ухожу, — ее глаза были холодными, ставшая привычной за время совместной жизни красота, стала вновь яркой, желанной.

— Куда? — ошарашенно выдавил я.

— Подальше от тебя, — наметив движение развернуться и уйти, она предупредила: — и не вздумай за мной таскаться.

Оставшись стоять, я безучастно наблюдал за тем, как она вышагивает по отдающему металлическим гулом переходу. Какое-то шуршание за спиной, вывело меня из охватившего тело ступора. Две малолетки стояли в нескольких шагах от меня, на их лицах не было ни удивления ни растерянности.

— Что встали? Тоже валите! Не держу, — проснувшаяся злоба выплеснулась на первых попавшихся.

Оставшиеся на месте, девчонки лишь взялись за руки, продолжая молчать.

«— Блин, я же теперь как-бы за них в ответе», — подало голос мое воспитание.

Двинувшись в том же направлении, куда ушла Катя, я мысленно пытался абстрагироваться от переполнявших меня чувств. Воспоминание о том, как невзначай девушка спросила о том, хватит ли нам денег на наем курьера, и мое хвастливое, что на моем счету почти полмиллиона галокредитов, заставило лишь сжать зубы.

Моя девушка, теперь уже бывшая девушка, только что выбралась с родной планеты с хорошим начальным капиталом, модернизированным телом и чистым гражданством. Перед ней были открыты все дороги, на перекресток которых Катя уверенно вступила поступью «от бедра». За ее спиной остался ненужный теперь балласт, разыскиваемый карантинной службой Звездной коалиции и, ко всему прочему, нищий.

Глава 25

Жалкие остатки на галосчету позволили арендовать жилой бокс на одном из средних ярусов торговой станции. В проходах было грязно, встречающиеся разумные сторонились нас так же как и мы их. Оказавшись втроем в тесном помещении, я только сейчас сообразил, что мы разного пола.

— В детдомах еще и не так тесно бывало, — обойдя мою замершую на пороге фигуру, Саша прошла вперед, по своему оценив причину моей заминки.

— Тем более, что по законам Звездной коалиции, мы теперь совершеннолетние, — добавила Марина, понявшая все правильно.

Девчонки самостоятельно разобрались как управлять кухонным комбайном. Встроенный в стену, он выдал серую буру, после того как проанализировал предоставленный ген код и выработал безопасный и питательный состав еды.

— Спасибо, — молча съев предложенное, я не смог остаться равнодушным к заботе обо мне.

— А насчет Катьки, она еще на Земле все решила, — убирая грязную посуду со стола, сказала Саша и видя возникшее на моем лице недопонимание, пояснила: — когда вещи паковали, она сказала, что как доберемся до космической станции, она покажет нам еще один мастер класс.

— Что? — вырвалось у меня: — еще один?

— Ну, в первый раз было, когда мы в два ночи вернулись, а ты на радостях, что она не сбежала, даже не стал требовать назад свои 220 галокрон, — сказанное девочкой Сашей спокойным голосом, дало выход зациклившимся в моей голове мыслям.

До последнего момента я перебирал в памяти свои поступки, думая, что же я такого сделал или не сделал в последний день, что заставило Катю уйти. Но стоило мне расширить диапазон анализируемого промежутка времени, начав со дня нашего знакомства и заканчивая моментом отбытия с планеты, как сотни мелочей вылезли наружу.

Я не знал, каково это жить в семье, где есть достаток, где отец любит мать, а та остается с ним не потому что некуда идти, а потому что тоже его любит. Катя, по мере своих сил, пыталась создать подобный уют в нашей квартире, но сыгранные с фальшью ноты не настораживали меня, считавшего, что так и должно быть. Чем больше я находил подтверждений ее неискренности в своей идеальной памяти, тем меньшую боль испытывал. В конце концов осталось только сожаление, но не о том, что она ушла, а о том, что невозможно забыть о месяцах совместной жизни.

— Теперь зато понятно, что она имела ввиду, — подала голос Марина, продолжавшая сидеть напротив меня за столом.

— И? — подал голос проснувшийся во мне интерес.

— Ну, я про то, что с ее внешностью, а так же деньгами, можно отлично устроиться на какой-нибудь курортной планете, — обобщив сказанное Катей, детдомовка повторила чужие слова, сопроводив их кривляющейся мимикой и манерно-передразнивающим взмахом кистью руки.