Имитация. Явление «Купидона»

— Это твои фантазии. Во время задержания, кроме изъятой партии наркотиков и личного оружия в конфискационном списке ничего не было, — яростно возразил отец, и я верил ему, в отличие от его оппонента.

— Деньги были, — настаивал Кертис. — Их взяла Дайана. И передала тебе. Она не могла вывезти из Штатов пять миллионов зеленых наличными. Я вычту из этой суммы пятьсот тысяч, ты все-таки воспитывал ее ублюдка.

— Как ты смеешь так говорить… — зашипел отец, его лицо исказила злоба и ненависть.

— Я называю вещи своими именами, — невозмутимо парировал Кертис.

— Джером не вещь.

— Нет, но он ублюдок. Хочешь поспорить? С парнем я разберусь сам. Верни деньги, Кеннет. Верни мне все, что эта сука украла у меня.

Прищурив потемневшие глаза, синеглазый подонок какое-то время рассматривал моего отца, раздумывая о чем-то своем.

— Если тебе есть, что еще мне предложить…, — холодно начал он, небрежно поправляя галстук. Его пристальный взгляд был прикован к лицу отца. — Что-то более важное, чем пять миллионов, то я готов забыть о деньгах. Подумай хорошенько, чем бы ты мог меня заинтересовать, Кеннет?

— Я уже сказал, что ничего не знаю. Денег у меня нет. И никогда не было. У тебя было семнадцать лет, чтобы найти меня и спросить о мифических пяти миллионах.

— Некоторые долги я предпочитаю собирать сам, Кеннет, — небрежно сообщил Кертис, вставая из кресла. На его лице мелькнуло разочарование. Он провел рукой по зачесанным назад темным волосам, спокойно разглядывая отца. Потом перевел взгляд на мать.

— Эмма, — мягко улыбнулся он, бесшумно приблизившись. Она задрожала сильнее, вжимаясь в спинку стула. Ублюдок дотронулся кончиками пальцев до ее щеки, стирая слезы.

— Не трогай мою жену, мразь, — зарычал отец, пытаясь встать на ноги, но ему не позволили. Перекачанный мордоворот в строгом костюме ударил его локтем по ребрам, и он согнулся, осев на пол и захрипев.

— У нас нет денег, мой муж говорит правду, — всхлипнула мама. В ее глазах был страх и отрешенность.

— Твой муж идиот, Эмма. В собственных глазах он герой и победитель, но это совсем не так. Ты хочешь, чтобы твои дети жили? — она кивнула, слезы хлынули из глаз. — А ты, Эмма? Хочешь жить? — еще один кивок. — Ты знаешь, что я ищу, Эмма? Просто дай мне это, и я оставлю вам ваши жалкие жизни, и вы забудете обо мне. Я обещаю.

— Я не знаю, — отчаянно всхлипнула мама, качая головой. Кертис одернул руку, кривя губы в небрежной ухмылке. — Я ничего не знаю. Не трогай наших детей.

— А не ваших? Как насчет Джерома? — вкрадчиво спросил Кертис, поправляя галстук. Ни одной складки на идеально сидящем костюме. Он выглядел как бизнесмен, банкир или юрист, но его выдавал взгляд. Цепкий, безжалостный. Звериный. — Я забираю его, а вы живете. Согласна?

У меня похолодело внутри. Я смотрел в глаза матери, прикованные ко мне. Столько в них было страдания, боли, горя… и сомнения. Чувство вины — я явственно видел его в зеленых глазах Эммы Спенсер, женщины, которая двенадцать лет была моей любящей и любимой матерью. Мое сердце обливалось кровью. Шестым чувством я понимал, что ублюдок блефует. И такая сделка невозможна, но, если бы был … один единственный шанс защитить Эби и Гектора… хотя бы мизерный шанс…, и она бы им воспользовалась — я бы не осудил ее.

— Давай, Эмма, скажи ему, — самодовольная усмешка раздвинула его губы. Блеснули идеально-ровные белые зубы. — Скажи, что ты готова пожертвовать им ради своих настоящих детей.

— Не смей! Он мой сын. Настоящий сын. Мой. Убирайся, — зарычала она, свирепо глядя в глаза Кертису, и мое сердце наполнилось благодарностью и в тоже время отчаянным страхом.

— Жена супергероя просто обязана быть смелой, Эмма. — Иронично хмыкнул Кертис, снисходительно глядя на нее. — Но не дурой же. — Потом перевел взгляд на меня.

— Женщины, Джером, глупые существа, и бесполезные. В большинстве, но бывают приятные исключения. Я разделяю их на две категории с разными степенями полезности. К первому относятся сучки, которых я трахаю или использую для работы, вторые — секретное оружие, предназначенное для особых целей. Все остальные — скот, которым я торгую.

— Насколько я помню, ты женат, — подал голос отец, снова пытаясь подняться на ноги. — К какой категории относишь свою жену?