Имитация. Насмешка Купидона

— Очень атмосферная работа. Необычная. Но мне нравится. Вызывает позитивные эмоции, — произносит приглушенным голосом. Я бесшумно подхожу к ней и встаю за спиной. Она напрягается всем телом, вибрирует, как натянутая струна. Кажется, тронь, и закричит или взорвется.

— Это картина моего брата, — тихо отвечаю я, отрываю взгляд от изящной, прикрытой волосами линии шеи и смотрю на яркие скорчившиеся многоцветные спирали, разбросанные по холсту. Завораживает. Каждый раз. Хочется нырнуть внутрь, проникнуть, слиться с цветными переливами, нестись по спирали к потаённому смыслу бытия. Необычные люди всегда ближе к высшему разуму, и порой мне кажется, что Джош намного разумнее и мудрее меня. Возможно, так и есть. Я просто не способен увидеть мир в тех красках, в которых видит его он. Мне мешают шоры, навязанные обществом, склонность к анализу и поиску смысла каждого слова, поступка, произносимого и совершаемого.

— Он очень талантлив, — мягко отзывается Эби. Она тоже попадает в мистическое излучение картины Джоша.

— И очень болен, — надтреснутым голосом выдаю жестокую правду.

Плечи Эби напрягаются сильнее, но она не задает неудобных вопросов, решив проявить тактичность. От нее пахнет фруктовым шампунем, и я ловлю себя на желании зарыться лицом в темные волосы, вдыхая их сладковатый аромат. И совершенно иные желания вызывает еще один запах, который я улавливаю, наклоняясь ближе. Мужской парфюм, достаточно распространенный, немного тяжелый. Не самый дорогой. От Эби пахнет Брекстоном, который должен был охранять ее тело, но, похоже, сильно переусердствовал. Неприятное и злое чувство поднимается внутри. Даже если они трахаются, это не мое дело. Она совершеннолетняя и, судя по внешнему виду, не особо отягощена моральными принципами. Эби выросла на острове, куда круглый год съезжаются туристы, чтобы оторваться и получить удовольствие от жизни. Ее домом был отель, где она работала и жила под недостаточным присмотром отца, не соизволившим объяснить дочери, что ее образ, мягко говоря, наводит на определённые мысли любого, кому она попадается на глаза. Гектору, похоже, тоже было безразлично, чем занималась его сестра и с кем. Пьяные раскрепощённые постояльцы, солнце круглый год и окружающая атмосфера вседозволенности, по всей видимости, сыграли существенную роль в формировании ее личности. Со мной произошло что-то похожее. Долгое время я искал утешение и временную анестезию в беспорядочном сексе. Но я, черт возьми, мужчина.

— Джош прикован к инвалидному креслу, — продолжаю я отстранённым тоном. — Он таким родился. И я не видел ни одного человека, который мог бы сравниться с ним по душевной чистоте и жизнелюбию.

— Это чувствуется в его работах, — задумчиво отзывается Эбигейл. — Остальные тоже его?

Она окидывает завороженным взглядом другие картины, развешенные по всей гостиной.

— Да, — коротко отвечаю я.

— Я бы хотела познакомиться с ним, — после небольшой паузы выдыхает Эби. Если она немного сдвинется назад, то ее подтянутая задница аккурат наткнется на мой затвердевший пах. Немыслимо, как можно оставаться возбужденным, разговаривая о Джоше, находящимся в больнице в тяжёлом состоянии. Я долбаный извращенец, у которого встал на девушку, выросшую на моих глазах. И то, что семь прошедших лет изменили ее до неузнаваемости, не отменяют того факта, что это она, Эби, малышка, которую я кормил по утрам завтраком и провожал в школу.

— Сейчас Джо в больнице. У него воспаление легких, но врач утверждает, что опасность миновала, — сообщаю я, запуская ладонь в свои волосы нервным жестом.

— Надеюсь, все будет хорошо, и он быстро поправится, — мягко отзывается Эбигейл, качнув головой. Я шумно втягиваю воздух, снова почувствовав запах Брекстона, ударивший по обонятельным рецепторам.

Эби резко оборачивается и смотрит на меня немного смущенно. У нее огромные глаза, яркие, насыщенные. Мне нужно держаться от нее подальше. Сую руки в карманы брюк и инстинктивно отступаю на шаг назад, увеличивая расстояние между нами. Ее пристальный взгляд темнеет, полные губы изгибаются в неживой фальшивой улыбке.

— Я не собираюсь раздеваться, — саркастически произносит Эби.

Черт, не говори об этом, девочка. Не сейчас, когда я совершенно нестабилен и способен на поступки, о которых пожалею уже завтра. Да что там, сразу же, как только вытащу из нее свой член. А в том, что она позволит трахнуть ее, если я предложу — нет ни малейшего сомнения. Сексуальный призыв, который она источает глядя на меня, настолько очевиден, что не заметил бы только слепой или идиот. Идиотом был я. В Мадриде. Когда она скинула свой халат. Если проделает этот трюк сейчас, то мы даже друзьями остаться не сможем, не говоря уже о других более близких отношениях. Секс все изменит, опошлит, разрушит. Она должна это понимать, несмотря на юный возраст.

С моих губ срывается нервный смешок.

— Надеюсь, — отзываюсь я. Эби окидывает меня сомневающимся колеблющимся взглядом.