Императив

Хев чуть прищурился, но смог разобрать, что русский предлагает ему слить бой. И тут Хев позволил себе расплыться в издевательской улыбке. Ему нужно было вывести бойца из равновесия. И ему это удалось: лицо Максима вытянулось. И Хев добил его. Лёгким кивком он указал Максиму на Птичку. Тот скосил глаза. Птичка не подвела: она эффектно скинула капюшон, нежно помахала им пальчиками, а потом показала Максиму средний палец. И Максим не выдержал. Он что-то закричал по-русски и попытался ударить Хева. Хев отступил и отошёл подальше.

«Давай, давай, ублюдок, разбегись получше!» — крутилось в голове Хева. Он упёрся в пол и чуть присел, чтобы встать устойчивее. Максим будто не видел, что Хев готовится к удару, и снова побежал на противника, как дикий зверь. Хев медленно вдохнул. Время почти остановилась. Исчезли вопящие зрители, исчез рефери. Хев чувствовал на себе взгляд Птички, и это придавало ему сил. Это — не накачанный химией боец, это — груша в зале. Очень упорная груша. Шагнуть, встать на носок, провернуть ногу.

Бум!

Носок левой ноги Хева врезался в живот Максима. Сила удара в купе с инерцией самого Максима заставила русского согнуться пополам, будто он на скорости влетел во вмурованный в асфальт столб.

Шаг на левую ногу, встать на носок, провернуть ногу.

Бум!

Колено Хева впечаталось в опустившееся на уровень пояса лицо Максима. Хев услышал треск, почувствовал, как под его коленом подалась кость. Максим выпрямился, и Хев увидел, что переносица русского сровнялась со скулами. Из этого месива хлынул поток крови. Но Максим не упал. С дикими глазами от пошёл на Хева снова.

Рефери заметил неладное и что-то выкрикнул. Закричали все. Из угла Максима на ринг вылетело белое полотенце. К бойцам бросился главный рефери и русские медики, они схватили Максима поперёк туловища, но тот обезумел. Он расшвыривал удерживающих его людей и пёр на Хева, как танк. Не прекращая, звенел гонг — рефери пытались призвать всех к порядку. В октагон вбежали охранники и попытались преградить Максиму путь, но он отмахнулся от них, как от мух.

Хев снова встал прочно. Рефери кричал что-то про скорую. Похоже, этого русского свалит только выстрел из ружья со снотворным. Хеву придётся удерживать Максима, пока не подоспеет подмога. Максим, шатаясь, шёл на Хева и попытался схватить того за голову, но Хев извернулся, захватил руку Максима и рухнул на пол, увлекая русского за собой. Хев перекатился на полу и перекинул ноги через шею и корпус русского. Максим, оказавшись в захвате, заревел, но не от боли, а от ярости. Он пытался сбросить Хева и вывернуться из захвата. Хев давил всё сильнее и сильнее. Вскоре он почувствовал, что ещё немного, и рука русского просто сломается.

— За Элис! — прошептал он и приложил это последнее усилие.

Раздался треск, рука Максима резко вывернулась в суставе, окружающие их люди взревели, на ринг вбежала толпа медиков и оторвала Хева от Максима. Крики заполнили зал, охрана вытолкала Хева из октагона. К нему подбежал Джек:

— Ты его поломал! Ты ему руку сломал!

Хев вытащил капу и спокойно ответил:

— Этой рукой он бил Птичку.

Джек в немом изумлении развёл руками, а Хев уже бежал к тому месту, где была его женщина. Толпа перед ним расступалась, люди что-то кричали, хлопали его по плечам, но он ничего не видел, кроме неё.

Элис стояла, прижав руки ко рту и смотрела на него со смесью ужаса и облегчения. Хев знал, что вся его рожа и грудь залита кровью, татуированная кожа блестела от пота. Он только что на глазах своей женщины переломал кости её обидчику. Испугается она или примет это с благодарностью — он не знал.

Он смёл со своего пути каких-то журналистов, тычущих ему в лицо микрофонами, и подошёл вплотную к своей женщине. Люди вокруг замолчали. Тяжело дыша, Хев смотрел своей Элис в глаза. Сейчас он предстал перед ней таким, каким он был. Окровавленным, диким, грубым, уродливым бойцом, вырвавшим для неё победу. Крохотная девушка смотрела на него, широко раскрыв глаза. Хев вдруг понял, что он хочет ей сказать:

— Элис, ты примешь меня, как своего мужчину?

Стоящие рядом с ними люди в ожидании уставились на девушку. Хев видел, что на них направили камеры, над их головами болтался микрофон на штативе. Элис в изумлении открыла рот, но сразу же выпалила, будто боялась, что Хев передумает:

— Да!

Толпа рядом взревела. Хев довольно хмыкнул и вдруг схватил девушку и закинул к себе на плечо.

— Хев! Куда ты меня несёшь?! — возмутилась Элис откуда-то из-за его спины.

— Тихо, женщина. Я всё ещё твой Верхний!

Элис послушно затихла, и Хев зарычал от удовольствия и ускорился. Зрители улюлюкали и свистели им вслед. К раздевалке, где он оставил свои вещи, он бежал практически бегом. Хев захлопнул за ними дверь и щёлкнул замком. Он поставил девушку на единственный стул и, не дав ей опомниться, поцеловал. Он чувствовал вкус собственной крови и пота, но Элис, кажется, было наплевать. Она вцепилась в него, скользя ладошками по разгорячённой коже. Хев оторвался от неё на секунду и тихо скомандовал:

— Раздевайся!