Император деревни Гадюкино

Софья сгорбилась.

– Я говорю о папе. Ты начала тот разговор в гараже, и вот теперь мы расхлебываем его последствия!

Лида вскочила с дивана, постояла мгновение и бросилась к сестре.

– Девочки, брейк! – приказал Максим. – У вас еще будет время подраться в камере следственного изолятора.

– Мы туда никогда не попадем! – взвизгнула Лидия. – Сейчас не сталинские времена!

Соня тихо заплакала.

– А если нас арестуют, то непременно разделят, в одну камеру не сажают тех, кто по одному делу идет. Я умру без Лидочки, я ее люблю, не выдержу без нее...

Лидия обняла сестру.

– Ну, хватит! Дослушаем бред, который мама невесть зачем придумала, и уедем отсюда.

Денис вновь включил временно приостановленный диктофон, и Нина Олеговна продолжала сыпать обвинениями.

Вдове очень хотелось увековечить память мужа, и она решила выпустить диск с его песнями, рассказав всему свету, что рок-певец Малыш и Константин Львович Пронькин – один человек. Нина Олеговна понимала: ни дочери, ни зять не обрадуются ее решению, и тайком обратилась в звукозаписывающую студию. Работа пошла быстро, но Софья с Лидией узнали о планах матери. Разгорелся скандал, и дочери заявили родительнице:

– Папа сошел с ума, а ты ему потворствовала. Он умер, ему уже все равно, а выпуск диска больно ударит по нашей репутации, прекрати немедленно.

Нина Олеговна отказалась, но дочери пригрозили:

– Объявим тебя сумасшедшей, – и мать испугалась: она прекрасно представляла, на что способны ее «безупречные девочки».

С того дня вдову практически никогда не оставляли одну. Лида уволила из дома прежнюю прислугу, которая служила в особняке не один год и была предана хозяйке. Теперь комнаты убирали молчаливые тайки, а на кухне командовала эстонка Кристина, великолепно говорящая по-английски и знавшая по-русски всего два слова: «да» и «нет». Даже садовников заменили таджиками, и побеседовать с ними Нина Олеговна не могла.

Ближе к весне дочери сначала намеками, а потом прямо предложили матери переписать на них всю собственность: банк, дом, участок, денежные вклады. Лидия использовала в беседах такой аргумент:

– Мамочка, ты не имеешь нужных знаний и не можешь руководить сложным финансовым организмом, а нам хлопотно бегать к тебе по каждому поводу за подписью. Если хочешь оставаться юридической владелицей, пожалуйста, но выдай нам генеральную доверенность!

Соня била на эмоции:

– Мамулечка, тебе надо развеяться, забыть о проблемах, теперь мы стоим у руля, наслаждайся садом, пиши новую пьесу к первому января. Кстати, нам нужна генеральная доверенность!

Сестры приводили разные аргументы, но их разговоры в конечном итоге сводились к одному: к бумаге, заверенной подписью.

Но Нина Олеговна отлично помнила о судьбе короля Лира, поэтому коротко отвечала:

– Нет, Константин Львович отдал дело мне, а я уважаю волю мужа.

Спустя некоторое время дочери неожиданно решили затеять ремонт особняка и объявили вдове:

– Через неделю мы переедем в «Виллу Белла», тебе же там всегда нравилось! Мы хотим, чтобы ты не испытывала никаких негативных эмоций.

Нина Олеговна испугалась: похоже, дочери хотят от нее избавиться. Пронькина стала следить за домашними, говорила после ужина:

– Голова болит, пора спать, – и демонстративно уходила в свою спальню, но примерно через час на цыпочках кралась по коридорам особняка, подслушивала, подсматривала и выяснила весь план дочерей.

Он выглядел так. Через несколько дней после того, как Пронькины переберутся на «Виллу Белла», Нину Олеговну одурманят снотворным и увезут на инвалидной коляске в Ларюхино, где и убьют из пистолета выстрелом в лицо. Непосредственным исполнителем должна стать Соня. Чтобы обеспечить себе алиби, дочери расскажут в милиции историю о похищении матери. Якобы им позвонил мужчина, потребовал открыть сейф и принести на лужайку драгоценности Нины. Если криминалисты обнаружат на месте преступления следы пребывания Софьи, дочь даст разумное объяснение: она действовала по приказу преступника. Уголовник якобы очень хитер, он пригрозил раскрыть некие семейные тайны, и Пронькины ему подчинились. Желая получить бриллианты, мерзавец путал следы. То он велел Лиде отдать комплект официантке Светлане, то приказывал Вадиму забрать брюлики и отнести их в элитный ломбард. Версию о похищении нужно сообщить следователям лишь тогда, когда они усомнятся в простом ограблении. Лидия и Софья очень надеялись, что еланские борцы с преступностью не являются суперпрофессионалами. Ну откуда у ментов из небольшого городка возьмется опыт раскрытия хитрых преступлений? В Еланске, скорее всего, простые дела: сели, выпили, схватили ножи, которыми кромсали колбасу, и убили друг друга. Голос Нины Олеговны внезапно стал пронзительно-звонким: