Император из стали

В 1927 году в Европе был дерзко похищен архив Коминтерна. За эти бумаги готовы были умереть многие европейские и заокеанские банкиры. В них содержались сведения о том, куда именно пламенные большевики переводили деньги в дореволюционное время и в первые годы советской власти. Сразу после этого последовала отставка и высылка Троцкого, а в СССР начались процессы, которые потом назовут сталинскими чистками. В ходе допросов чекисты вдумчиво и планомерно выколачивали у «ленинской гвардии» шифры и доступы к секретным анонимным счетам, которые затем так же планомерно очищались людьми Игнатьева, а в СССР шли эшелоны с промышленным оборудованием, тракторами, материалами и вообще всем тем, что было необходимо для форсированной индустриализации страны.

В 1928 году в Париже неожиданно умирает генерал Врангель. Официальный диагноз – внезапно начавшийся туберкулез. Но родственники уверены: его отравили большевистские агенты.

В начале 1931 года неизвестные похищают лидера Белого движения Кутепова и делают ему смертельный укол ядом. Казалось бы, при чем здесь Игнатьев? Но почему-то именно его срочно вывозят из Франции, пока в Париже идет следствие.

1939 год. Легендарный шеф германской разведки Вальтер Николаи решает перевезти свой гигантский архив. По пути из одного замка в другой исчезает несколько грузовиков с секретными документами. В советской разведке об этом архиве не догадывается никто, кроме одного человека… И после этого руководитель Абвера Канарис смущённо докладывает Гитлеру, что его резидентура в СССР почти полностью разгромлена.

В это время Игнатьев работал уже в Москве. Вернулся в самый разгар репрессий – в 1937-м, ничего не боясь и ни в чем не сомневаясь, так как хорошо себе представлял, кто, кого и за что сажает и расстреливает. Сразу получил звание комбрига и смешную должность переводчика в Воениздате. Но именно после его приезда начинаются аресты в верхушке РККА – Корка, Фельдмана, Тухачевского, Эйдемана, Якира, Уборевича…

А потом было предложение красного графа Игнатьева о возрождении гвардии, возвращении армии погон и, наконец, – в 1943-м – предложение о воссоздании кадетских корпусов. Через неделю после принятия решения о создании нахимовских и суворовских училищ Игнатьеву будет присвоено звание генерал-лейтенанта. Идея, поданная беспокойным разведчиком, действительно стоила внеочередного звания.

Январь 1901 года. Рязань

В январе 1901 года Алексей Алексеевич Игнатьев, совсем не знаменитый, хотя и заметный в высшем свете гвардейский офицер, слушатель Николаевской академии, даже не подозревал, по какой надобности им заинтересовался царь, зато это хорошо представлял император, зная, откуда у офицера вскоре появятся сведения об оставшейся бесхозной финансовой разведке Канкрина. Поэтому после дежурных приветствий и представления сразу перешёл к делу, объявив о решении пожаловать поручика флигель-адъютантом и озадачив первой просьбой: без лишней помпы, тихо, по-семейному, устроить встречу царя с членом государственного Совета Алексеем Павловичем Игнатьевым.

На вопрос «О чем государь желает побеседовать с его отцом» император загадочно улыбнулся, похлопал поручика по плечу и произнес со значением: «Передайте батюшке, что я имею огромное желание поговорить о французских пирамидах…»

Теперь император чувствовал себя увереннее. Все нужные карты были уже на руках или в пределах досягаемости. Михайловичи, Ратиев, Ротшильд, Манташев, Нобель, Красин, Шухов, Классен, Бари, Трепов, Ипатьев, Гучков и вот теперь Игнатьев… Можно было начинать игру по-крупному.

Москва

Мария Федоровна сошла на перрон Николаевского вокзала с решимостью конкистадора Кортеса, прибывшего на побережье Южной Америки привести к покорности диких туземцев. Первый эскадрон её кавалергардов прибыл сюда же ещё накануне и терпеливо дожидался своего шефа в составе почётного эскорта на выходе из станционного здания работы архитектора Рудольфа Желязевича.

Чуткая женщина и опытный политик, вдовствующая императрица почувствовала, что в воздухе пахнет порохом, как только сделала первые шаги по московской земле. Внешне всё было благостно и духоподъёмно. В аккуратных шеренгах напротив друг друга, образуя коридор, стоял почетный караул Московского гарнизона великого князя Сергея Александровича и гренадёры Кавказской дивизии великого князя Николая Михайловича, но именно наличие этих двух подразделений в одном месте и в одно время заставило императрицу напрячься. А когда она увидела, где расположились, как стоят, как смотрят на нее и друг на друга сами великие князья с их свитами, Марии Фёдоровне стало вообще всё предельно ясно – её встречали две вражеские армии, готовые устроить междусобойчик прямо во время церемонии.

«Ну вот, Никки, – раздражённо подумала императрица, – это результаты твоей мягкости и уступчивости. Плюшевость императора, недостаточная твёрдость – и вот у нас уже не великие князья, не дружная семья, опора престола, а страсти Александра Дюма с мушкетёрами и гвардейцами…»