Император. Книги 1-5

— Скажешь, что я здорова, довольна жизнью и примерно через семь месяцев произведу на свет ребенка. Скажешь, что я готовлю дом к родам, она поймет. Когда на улицах снова станет спокойнее, я пришлю к тебе гонца и сообщу, что у нас хватает еды и мы здоровы. Все очень просто.

Отец попытался заговорить строже, но его голос сорвался:

— Пусть этот Юлий только попробует не быть тебе хорошим мужем — и хорошим отцом. Прикажу его побить палками! Нужно было сделать это еще тогда, когда я узнал, что он бегает к тебе по моей крыше.

Корнелия вытерла глаза рукой, загоняя тревогу поглубже, и заставила себя улыбнуться.

— Ты не такой уж суровый, отец, и не пытайся притворяться.

Цинна скорчил гримасу. Долгое время оба молчали.

— Я подожду еще два дня, а потом прикажу охранникам забрать тебя домой.

Корнелия прижала ладонь к руке отца.

— Нет. Я уже не твоя. Юлий мой муж, и он будет искать меня здесь.

Не в силах больше сдерживать слезы, она разрыдалась. Цинна притянул ее к себе и крепко обнял.

Сулла мрачно следил, как его люди захватывают главные улицы, ведущие к Форуму и сердцу города. После первой кровопролитной стычки битва за Рим проходила успешно; его войска быстрыми и жестокими ударами брали район за районом и не допускали туда растерянного противника. Когда солнце полностью поднялось над горизонтом, под контролем Суллы была почти вся нижняя восточная четверть Рима — большая территория, где солдаты могли отдохнуть и перестроиться.

Затем возникли тактические сложности. Наступление шло слишком широким фронтом, в каждой точке оставалось все меньше людей, и Сулла понимал: там, где его люди стояли редко, большая группа их разобьет.

Сулла замедлил продвижение войск и отдавал все новые приказы, передвигая или останавливая то одно подразделение, то другое. Пока он не укрепился в городе достаточно прочно, он не мог потребовать сдачи. После предсмертного обращения Мария его солдаты вполне могли драться до последнего человека. О Перворожденном ходили легенды даже в Риме, где верность командиру считалась в порядке вещей и воспитывалась в воинах с юности. Сулле нужно было лишить их всякой надежды, а медлительное продвижение этому не способствовало.

Сулла стоял на открытой площадке на вершине Целий.[28] Все улицы позади до Целийских ворот принадлежали ему. Пожары потушили, а его легион занял позиции до самых Раудускуланских ворот в южной части городских стен.

На площадке стояло около сотни людей в группах по четыре. Каждый вызвался добровольно, что тронуло Суллу. Так ли чувствовал себя Марий, когда люди отдавали за него жизни?

— Приказ вы получили. Вперед, создавайте хаос. Если у врага численный перевес, отходите, пока не сможете снова атаковать. Вы — моя удача и удача легиона. Пусть боги наделят вас быстротой.

Солдаты, все как один, отсалютовали, и он ответил напряженной рукой. Скорее всего, через час все они будут мертвы. Ночью эти подразделения принесли бы больше пользы, а при ярком свете дня разве что отвлекали внимание. Он смотрел, как последняя четверка пробирается через баррикаду и быстро бежит в переулок.

— Заверни тело Мария и положи в тень попрохладней, — приказал Сулла стоявшему неподалеку солдату. — Не знаю, когда я освобожусь, чтобы устроить достойные похороны.

Вдруг откуда-то в них полетели стрелы. Сулла с интересом проследил полет, отмечая, что стрелки затаились за две-три улицы от них. Он надеялся, что их встретят несколько его четверок. Черные стрелы зажужжали над головой, ударяясь о камень временного командного пункта Суллы. Один гонец упал со стрелой в груди, а второй закричал, хотя его вроде бы не задело. Сулла сдвинул брови.

— Охранник! Отведи куда-нибудь этого гонца и побей палкой. Римляне не кричат и не падают в обморок при виде крови. Смотри, чтобы, когда вы вернетесь, у него на спине тоже была кровь.

Охранник кивнул, и гонец молча дал себя увести, опасаясь, чтобы наказание не сделали еще суровей.

К Сулле подбежал центурион и отдал салют.

— Территория занята противником! Дать сигнал замедлить продвижение?

Сулла пристально посмотрел на него.

— Меня раздражает и теперешняя скорость. Прикажи двигаться вперед. Остальные пусть догоняют как могут.

— Господин, но на нас нападут с флангов! — запинаясь, ответил тот.

— Еще раз поставь под сомнение мой приказ в бою, и я прикажу тебя повесить как обычного преступника.

Центурион побледнел и резко повернулся, чтобы отдать приказ.

Сулла от раздражения скрипнул зубами. О, как бы он хотел встретиться с врагом в открытом поле! Уличные бои невидимы и жестоки. Люди в укромных переулках кромсают друг друга мечами. Где славные атаки? Где песнь боевого оружия? Но он не будет спешить, он доведет их до отчаяния.

Раздался сигнал идти в атаку, и люди Суллы разобрали баррикады, чтобы перенести их вперед. Кровь Суллы забурлила от возбуждения. Пусть попробуют напасть с флангов! Вокруг охотится не одна четверка, чтобы атаковать сзади.