Император. Книги 1-5

— Думаю, смотря кто отец ребенка, — ответил один из верховых, многозначительно подмигивая.

Тубрук опустился в кресло, принял предложенный кубок с вином и поблагодарил наклоном головы. Человек, сидевший напротив, был его ровесником. Они дружили уже лет тридцать.

— Все никак не могу смириться с тем, что уже не молод, — сказал Ферк, грустно улыбаясь. — У меня в доме полно зеркал, и каждый раз, проходя мимо, я с удивлением вижу старика, который таращится на меня оттуда. Тело слабеет, но разум остается сравнительно живым.

— Я тоже считаю, что мы не старики, — согласился Тубрук, стараясь расслабиться и насладиться беседой с другом.

— Правда? А ведь многие из тех, кого мы знали, покинули этот мир. Недуг унес Рапаса, а это был самый могучий из людей, каких я встречал. Представь себе, в конце его сын на плече выносил отца во двор на солнышко. Ты можешь вообразить этого быка на чьем-нибудь плече? Даже на плече собственного сына? Ужасная штука — старость.

— У тебя есть Илита и дочери. Она от тебя еще не сбежала? — пробурчал Тубрук.

Его приятель фыркнул в кубок с вином.

— Еще нет, хотя постоянно грозится, как и все эти годы. По правде сказать, тебе тоже нужна хорошая женщина… Хорошая женщина прекрасно отгоняет старость, поверь мне. А по ночам греет тебе ноги.

— Я стараюсь обрести новую любовь, — ответил Тубрук. — Но как найти ту, что захочет связать свою жизнь с моей? Нет, моя семья — поместье хозяина. О другой я и не мечтаю.

Ферк покивал головой; он заметил, что друг напряжен и явно чем-то озабочен.

Хозяин дома решил подождать, пока гладиатор сам не заговорит о цели своего внезапного визита. Он знал Тубрука очень хорошо и не хотел его торопить. Знал Ферк и то, что откликнется на любую просьбу о помощи. Дело в том, что он очень любил и уважал бывшего гладиатора. В нем была та внутренняя сила, которую Ферк очень редко встречал в людях.

В уме он подсчитал свои капиталы и наличные средства в золоте. Если речь пойдет о деньгах, то у него есть сбережения и долги, возврата которых можно немедленно потребовать.

— Как идут дела? — поинтересовался Тубрук, попав в унисон с размышлениями товарища.

Ферк пожал плечами, потом не спеша ответил:

— Деньги у меня есть. Ты же знаешь, Риму всегда нужны рабы.

Тубрук пристально смотрел на человека, некогда продавшего его в школу гладиаторов. Даже в то время молодой раб из каменоломен, ничего не знавший ни о мире, ни о жизни, ни о предстоящем обучении, видел, что Ферк никогда не проявлял жестокости к тем, кого покупал и перепродавал. Он помнил свое отчаяние в ночь перед отправкой в гладиаторскую школу и желание покончить жизнь самоубийством. Тогда Ферк, делавший обход, подошел и сказал, что если у него есть сердце, воля и сила, то он выкупится на свободу, и большая часть жизни еще будет впереди.

— В тот день я приду и убью тебя, — сказал тогда Тубрук работорговцу.

Ферк долго смотрел на молодого раба, прежде чем произнес:

— Надеюсь, ты передумаешь и предложишь мне распить кувшин вина.

Тубрук не нашелся, что ответить, но позже часто вспоминал эти слова. Приятно было сознавать, что наступит момент, когда ты станешь свободным, сядешь на солнышке и станешь пить вино — вольный человек, сам себе хозяин.

В тот день, когда он внес за себя выкуп, Тубрук пошел по городу, нашел дом Ферка и поставил на стол амфору с вином. Ферк достал два кубка, и дружба их началась без привкуса горечи.

Если Тубрук и доверял кому за пределами поместья Юлиев, так это бывшему хозяину, однако пока что гладиатор молчал, еще раз обдумывая план, который сложился в его голове после разговора с Клодией. Верно ли, что нет другого пути? Весь замысел вызывал у него отвращение, но если надо умереть ради Корнелии, то он, не раздумывая, сделает это.

Ферк встал и взял Тубрука за руку.

— Ты в беде, мой друг. Говори, чем помочь.

Они смотрели в глаза друг другу, и прошлое вставало перед ними.

— Могу я доверить тебе свою жизнь? — спросил Тубрук.

Ферк в ответ крепче сжал его руку, потом сел на место.

— Можешь не спрашивать. Не найди ты повитуху, моя дочь умерла бы. И сам я погиб бы от рук тех бандитов, если бы не ты… Я должен тебе столько, что никогда не расквитаюсь с долгом. Говори.

Приняв решение, Тубрук глубоко вздохнул.

— Я хочу, чтобы ты снова продал меня в рабство. В дом Суллы, — спокойно сказал он.

Юлий едва ощущал, как пальцы Каберы приподнимают его веки. Мир то покрывался мраком, то начинал сверкать, голова раскалывалась, а перед глазами плавал красный туман.

Голос Каберы доносился откуда-то издалека, и Юлий сердился на лекаря за то, что он нарушает темноту и покой.

— Плохо у него с глазами, — сказал кто-то.

Гадитик?..

Имя ничего не говорило Юлию, но голос был знакомый. А отец здесь? Мелькнуло смутное воспоминание: Рений ранил его на тренировке, и он лежит в постели. А где остальные? Все еще бьются на стенах с восставшими рабами?..

Он слабо дернулся и почувствовал чьи-то руки, которые удерживали его на месте. Юлий пытался заговорить, но голос ему не повиновался, и вместо слов с губ сорвалось что-то бессвязное, похожее на мычание умирающего быка.