Император Мэйдзи и его Япония

И тут один из полицейских бросился к Николаю и нанес удар саблей. Клинок скользнул по полям серого котелка и задел лоб. Шляпа упала с головы, один из толкачей выскочил из-за коляски и успел пихнуть нападавшего, но тот все равно сумел нанести второй удар саблей, который, однако, тоже получился скользящим. Николай записал в своем дневнике, что он выпрыгнул из коляски и побежал, но никто не пытался задержать преступника, который бросился следом. И только через какое-то время Георгу удалось бамбуковой тростью сбить с ног нападавшего.

Николай был, естественно, чрезвычайно взволнован, чем и вызваны неточности в его описании. На самом деле из показаний многочисленных свидетелей выясняется, что, хотя Георг действительно оказался первым, кто попытался задержать преступника, и ударил того по затылку купленной в этот день тростью, ему не удалось повалить нападавшего. Однако преступник все-таки замешкался, и этого было достаточно, чтобы рикша Николая успел броситься на полицейского. Сабля выпала у того из рук, и тогда рикша Георга подхватил саблю и ударил ею по спине неудавшегося убийцы.

Перспектива. Кусок материи со следами крови цесаревича использовался в постсоветское время при генетической идентификации останков членов царской семьи, расстрелянных большевиками в 1918 году в Екатеринбурге.

В японском правительстве поднялась страшная паника. Тем более что в первой телеграмме, посланной через 20 минут после покушения принцем Арисугава, говорилось, что раны, нанесенные цесаревичу, ужасны. Многие члены правительства опасались: покушение приведет к войне. Наученные печальным опытом более ранних инцидентов, когда Франция или, в особенности, Англия в случае нападения на своих подданных, немедленно пересчитывали нанесенный здоровью вред в звонкую монету, японцы опасались, что разгневанная Россия потребует огромных выплат и даже территориальных уступок. Мэйдзи отправил в Киото врачей и сам выехал туда на следующий день. Это было единственное в жизни путешествие Мэйдзи, которое не было запланировано заранее.

Железные дороги того времени были одноколейными, спецпоезд Мэйдзи спутал все расписание. Выехав в семь утра, Мэйдзи прибыл в Киото в девять вечера. Его поезд покрыл расстояние в 500 километров быстрее обычного поезда на три часа. На следующий день Мэйдзи навестил цесаревича в гостинице. На Николае был белый фланелевый халат.

Большинство членов правительства тоже примчалось в Киото. По концентрации высшего чиновничества на несколько дней город снова стал напоминать «настоящую» столицу. Мэйдзи попросил направиться в Киото для улаживания конфликта и отца Николая, пользовавшегося большим уважением среди японцев. Именно его стараниями в Токио к этому времени уже был воздвигнут гигантский Воскресенский собор, освященный в начале марта. Посещение собора значилось в программе пребывания цесаревича в Токио. В соборе хранился образ Спасителя, которым митрополит московский Филарет благословил адмирала Путятина, когда в 1853 году тот отправлялся заключать торговый договор с сёгунской Японией[214]

.

Отец Николай отправился к цесаревичу Николаю в Киото и был вознагражден – цесаревич пожертвовал миссии огромную сумму в 10 тысяч рублей и богатейшее архиерейское облачение лично ему[215]. К этому времени в продаже уже появились цветные гравюры, «запечатлевшие» исторический момент встречи на Токийском вокзале императора Мэйдзи и цесаревича Николая. Увы, цесаревичу так и не удалось никогда в жизни побывать в японской столице.

Кунимаса V. Прибытие цесаревича Николая в Токио

Врачей, состоявших на службе у Мэйдзи, к Николаю не допустили. В гостинице все ходили на цыпочках, ради покоя цесаревича экипажи и рикши к подъезду не допускались. Постояльцы и гости высаживались еще на подступах к гостинице, экипажи и коляски доставляли на гостиничную стоянку на руках. В публичных домах в течение пяти дней запретили играть на музыкальных инструментах и принимать клиентов.

Раны Николая оказались не слишком серьезными. Однако программа визита была скомкана; несмотря на настойчивые уговоры Мэйдзи, цесаревич по приказу родителей отказался от дальнейшего пребывания в стране. В российском МИДе считали, что Николаю следует все-таки посетить императорский дворец в Токио[216], но цесаревич предпочел больше не ступать на японскую землю и провел несколько дней на своем фрегате. Уже после того, как он погрузился на борт корабля, он попросил разрешения забрать с собой на память циновки, устилавшие его гостиничный номер. Номер был большим, циновок там насчитывалось 37 штук. Стандартный размер циновки – чуть более трех квадратных метров. После того как циновки доставили на «Память Азова», след их теряется.