Император Мэйдзи и его Япония

Естественно, что такую замечательную страну следует надежно охранять. На телесном уровне эта идея реализовывалась на уроках физкультуры и военной подготовки. В педагогических училищах военной подготовке уделялось шесть часов в неделю, студенты одевались в военную униформу. Будущие учителя рассматривались в качестве будущих офицеров – командиров детворы.

Разномыслие преследовалось, отклонение от генеральной линии грозило гонениями. В конце прошлого года Кумэ Кунитакэ, который прославился своим подробнейшим описанием миссии Ивакура на Запад, опубликовал серьезную научную статью, в который он сравнивал синто с другими «примитивными» религиями Востока. Он прослеживал истоки придворных ритуалов и происхождение императорских регалий. В этом году его обвинили в «неуважении к императору» и уволили из Токийского императорского университета. «Люди, подобные Кумэ, заботятся о своей репутации как ученых, но они зачастую забывают о своих обязанностях подданных», – писал Куга Кацунан. Критик совершенно не собирался разбирать труд Кумэ с точки зрения соответствия его выкладок действительности, он открыто признавал, что «родину» интересует вовсе не истина, а более высокие соображения. Прежде всего, единство нации и незыблемое положение императора как ее главного символа. Подозрительность по отношению к христианам вновь усилилась, поскольку Христос проповедовал любовь всеобщую, а не почтение к своим родителям. Широкий поток антихристианских сочинений захлестнул Японию. Христианство делали ответственным за республиканские настроения и индивидуализм, за социализм и колониализм. Синтоисты и конфуцианцы, государственники и буддисты позабыли про внутренние раздоры и слились в согласном антихристианском хоре. Дело было, конечно, не только в самом христианстве. Христианство стало именем нарицательным для всего неприятно-иностранного, что вредило японской нации[220].

1893 год

26-й год правления Мэйдзи

28 января в городе Саката префектуры Ямагата местное высшее общество решило потешить свою душу. На втором этаже ресторана «Сомая» собрались богатеи, члены префектурального и городского собраний. Они вообразили, что находятся во дворце императора, и переоделись соответствующим образом. Помимо самого «Мэйдзи», там были и императрица, и министры, и придворные дамы. Женские роли исполняли гейши. И это при том, что выводить действующего императора в театральных постановках строго запрещалось.

Свое шутовство участники «дворцового пира» договорились держать в секрете, но местные газетчики все-таки прознали про него и подняли шум. Полиция тоже проявила бдительность и немедленно арестовала великовозрастных шутников. В соответствии с принятым в прошлом году уголовным кодексом их пытались обвинить по статье «оскорбление августейших особ», но дело до суда доведено все-таки не было. Тем не менее всем стало понятно: с этой властью шутить лучше не стоит. Даже если ты не принимаешь ее всерьез. А такие люди еще находились. Но император в стране был только один. Его несанкционированное клонирование строжайше запрещалось.

29 июня в Токио вернулся Фукусима Ясуока, который более года совершал одиночный конный пробег по маршруту Берлин – Москва – Семипалатинск – Улясутай – Урга – Иркутск – Владивосток – Пекин – Шанхай. Фукусима был офицером разведки, до своего путешествия он служил в японской миссии в Берлине. Жители Токио встретили его как выдающегося путешественника – за время странствий ему действительно пришлось много претерпеть, он стал первым японцем, который отважился на столь длительное и опасное путешествие. Его начальники тоже остались довольны его докладами. Главный вывод был таков: Россия за Уральским хребтом – это вовсе не та Россия, которую невозможно одолеть.