– Мин, возьмешь ее с собой вместо меня. Я доберусь к поезду по лесу и осмотрю снаружи, может там будут подозрительные обозначения на вагонах, я не знаю. Дотащить пару чемоданов и она сможет, – последнюю фразу он произнес как раз перед тем, как брат попытался возразить, отрицательно мотая головой из стороны в сторону. Поспешно натянув куртку и представив, как забавно смотрюсь в ней, с трудом держала себя в руках, чтобы не показать Минингиту язык, – сотри краску с лица, так тебя любой в городе узнает, а без нее сойдешь за симпатичного мальчика, в таком то наряде, – добавил жених, уставившись на меня и явно не собираясь уходить первым. Положительно кивнув, достаю из кармана брюк носовой платок, слюнявлю его и принимаюсь пытаться оттереть лицо. На самом деле никакого желания идти обыскивать поезд не было, зато было – утереть брату нос и дело сейчас касалось исключительно принципа. Вопрос решили, когда я избавилась от рисунков и трое мужчин уставились на меня так, словно видели впервые в жизни.
Здесь мы и расстались, в переулке за главным зданием администрации города. Джефф на прощание пожал мне руку, потому что не рискнул при брате поцеловать, и незнакомый мужик увел нас в сторону главного входа. Обойдя строение, он провел нас через дверь для прислуги, кухню и кучу темных коридоров, пока мы не оказались в просторной прихожей. От прежнего величия чьей-то загородной усадьбы восемнадцатого века осталась одна хрустальная люстра, свисающая с потолка. Краска на стенах облупилась, половицы заменили на новые лишь частично, красный ковер на лестнице стал бордовым. Позолота с двухстворчатых дверей облезла, и теперь они выглядели скромно.
– Интересно, если бы Император знал, насколько ужасно все даже в здании администрации, то позвал бы Майерса на праздник или просто забыл бы о нем? – шепотом проговорил брат, усмехнувшись и покосившись на мужчину. Тот пожал плечами и указал на сложенные у подножия лестницы чемоданы. Их следовало отнести в повозку раньше, чем спустится сам глава округа и натолкнется здесь на нас. Прислушиваясь к звукам по ту сторону дверей, со всей уверенностью могу сказать, что транспорт пока не прибыл, а значит зря торопились. Попробовав на вес один из чемоданов и чуть не надорвавшись, порадовалась за наличие у них колесиков.
– Сидела бы себе дома, читала книжки, и не лезла во взрослые дела, – продолжил брат бурчать себе под нос, не смотря на шикнувшего мужчину. Лицо Мина так и перекосилось от злости, ноздри раздулись и мышцы вокруг приподнялись, делая внешность отталкивающей. Ничего не собираясь отвечать, подхожу к дверям на улицу и распахиваю их. Стук копыт и грохот колес раздавался на всю улицу. На повозках с лошадьми ездили исключительно члены правительства, и раз это секретная операция, он явно выдаст Майерса с потрохами. Однако в ближайших домах свет так и не загорелся, возможно, это исключительно рабочие здания, офисы, магазины, а не квартиры. Ожидая что-то вроде телеги, я была приятно удивлена при виде настоящей кареты. Прилагалась к бывшей усадьбе, не иначе. Огромные колеса чуть изменили, теперь они больше походили на велосипедные, но шире. Сама конструкция украшена завитками в форме листьев и цветов с позолотой. Транспорт выглядел, как новый. Следом за ней остановилась телега, которую я и ожидала увидеть, обычная деревянная. В нее мы и начали таскать чемоданы.
На вожжах сидел старик со смуглой, морщинистой кожей, борода и усы полностью покрывали подбородок и верхнюю губу так, что самих губ за ними оказалось не видно. Его хитрые, сощуренные глазки следили за каждым нашим шагом, хоть мы и двигались один за другим. Сжимая поводья тонкими, словно тростинки, пальцами, он время от времени ерзал на сиденье. От одного его вида бросало в дрожь, и я начала таскать чемоданы в обход него, лишние пара метров избавляли от приближения на опасное расстояние. Стараясь спрятать лицо в накинутом на голову платке, после каждой ходки приходилось поправлять прическу. Стоит хоть одному локону высунуться, и это непременно заметят. На улице стояла глубокая ночь, но света из здания и прилегающих фонарей вполне достаточно.