Императорские изгнанники

Пастух двинулся вперед, ведя двух римлян к глыбе, которую Катон принял за часть утеса, подле которого они незадолго до этого спешились. И только когда он оказался совсем близко, он смог увидеть, что позади нее была брешь. Милопий внезапно побежал вперед и поманил их.

- Видеть? Видеть?

Когда они обогнули глыбу, открылось начало тропинки. Она была едва ли достаточно широкой, чтобы коза могла подняться по склону утеса, и достаточно крутой, чтобы подъем этот был утомительным.

Катон прищелкнул языком. - Неудивительно, что разбойники не нашли ее. Даже если бы они это сделали, я осмелюсь сказать, что они бы никогда не поверили в то, что кто-то попытается использовать этот путь. Он непроходим.

- Нет, - яростно покачал головой Милопий. - Моя лазай по нему. Много разов. Правда.

- Отлично. Тогда иди первым. - Катон начал расстегивать ремешки своего снаряжения, затем снял доспехи, оставив только пугио на поясе вокруг туники. Он сложил свой комплект за глыбой. - Я готов. Поднимайся, Милопий.

Пастух не нуждался в дальнейшем ободрении. Его прежняя сдержанность исчезла в тот момент, когда Катон пообещал ему второго осла для подкрепления условий сделки. Теперь он двигался с ловкостью, не соответствовавшей его возрасту. Или все дело в том, что он был моложе, чем казался из-за взлохмаченных волос и испачканной грязью кожи? Он двигался быстро, его левая рука выискивала один выступ за другим, пока он поднимался. Катон последовал за ним, изо всех сил стараясь не отставать, а Аполлоний взбирался позади. Идти было легче, чем казалось у подножия утеса, и вскоре они поднялись на высоту более шестидесяти метров. Катон сделал паузу, чтобы отдышаться. Со своей точки обзора он уже мог видеть на многие километры вокруг засаженные деревьями холмы, простирающиеся от гребня. Затем он совершил ошибку, посмотрев вниз, и почувствовал, как его голова закружилась от тошноты, когда его калига потеряла вдруг часть опоры, и дождь из песка и крошечных камней обрушился со скалы.

- С тобой все в порядке? - спросил Аполлоний.

- Все хорошо, - сглотнул Катон. - Давай двигаться дальше.

- Идти! - махнул им Милопий. - Еще далеко. Отдыхай вверх.

Он продолжал восхождение, время от времени останавливаясь, чтобы убедиться, что его менее привыкшие к таким козлиным подъемам спутники не отстают. К тому времени, когда они были на полпути, насколько мог судить Катон, солнце высилось высоко над горами на западе, и гребень бросил длинную тень на лес. Пот стекал с его лба и из-под туники, а сердце учащенно билось от напряжения его ноющих конечностей. Все мысли об использовании тропы как средства доставки отряда солдат к оплоту врага были разбиты вдребезги. Человек в доспехах с оружием не сможет взобраться на утес. Единственная ценность для Катона заключалась в том, что они смогут рассмотреть точное расположение оплота разбойников и количество людей, которых они могут призвать для защиты того, что осталось от стены, когда огонь утихнет. Это и, как он надеялся особенно, местонахождение пленных, удерживаемых противником.

К тому времени, как они прошли две трети пути вверх по утесу, Катон начал задаваться вопросом, хватит ли у него сил подняться на вершину. Но оглянувшись назад, он понял, что когда придет время спускаться, это будет почти так же утомительно. Он прижался к камню, чтобы немного отдохнуть. Аполлоний присоединился к нему, тяжело дыша и несколько раз глубоко вздохнув.

- Где, во имя Гадеса, наш друг набирается сил, чтобы подняться по этой тропе?

Катон пожал плечами. - Он ее хорошо знает и достаточно жилист. Должно быть, тяжело жить в этих горах. Это сделало его крепким, как старые калиги.

Пастух остановился в шести метрах выше и что-то забормотал себе под нос, отрывая фрагменты полоски сушеного козьего мяса, появившейся из-под его туники. Он повернулся к Катону с виноватым выражением лица и нерешительно протянул ему закуску. - Голодный?

- Нет, благодарю, - ответил Катон. - Жаждущий.

Милопий покачал головой. - Нет вода. Может быть, более поздно, - он убрал сушеное мясо и указал вперед. - Вверх!

Не дожидаясь ответа, он возобновил подъем. Катон стиснул зубы и последовал за ним.

К тому времени, как склон направился к гребню и движение стало легче и безопаснее, утро было уже в самом разгаре, и теплый воздух предвещал еще один жаркий день. У Катона пересохло в горле, и казалось, что его язык прилипает к небу. Но теперь он уже видел линию хребта, едва ли в пятидесяти шагах выше, и нашел запас сил, чтобы завершить подъем более быстрым темпом. Тропинка выходила на травянистый гребень хребта, и в метрах четырехстах или около того он увидел нескольких коз, пережевывающих низкорослые кусты. Он указал на них.

- Твои?

Пастух гордо кивнул.

- Я думал, ты сказал, что разбойники отобрали твое стадо, - обвиняюще сказал Аполлоний.

- Мои коз в лесу, да. Только не мои горные коз.

- Оставайся здесь, - приказал Катон и жестом показал Аполлонию, чтобы тот проводил его до хребта.