Императорские изгнанники

- Молчать! - прорычал Макрон. - Вы преторианцы, а не гребаная толпа зевак на арене! Следующий, кто заговорит не по делу, почувствует мой витис на своих долбанных плечах быстрее, чем сварится долбанная вареная спаржа!

Он впился взглядом в строй, в поисках тех, кто решится ослушаться его. Затем он тяжело вздохнул и продолжил.

- Вторая когорта! Завтра на рассвете будет полная проверка. Так что почистите свое снаряжение, сходите к квартирмейстеру за тем, что нужно заменить, помойтесь, побрейтесь, вообщем приведите себя в полный порядок. Я хочу, чтобы завтра Вторая когорта была самой лучшей в лагере. Я оторву яйца любому, кто меня подведет. Вторая когорта! Разойдись!

Когда люди начали расходиться, Макрон заметил, что некоторые из них что-то бормочут, взваливая на плечи свои фурки и шаркая по направлению к казарменному блоку. Казалось, они были не больше Макрона довольны смещением трибуна. Центурион Игнаций наблюдал, как его люди проходят в здание, затем повернулся и подошел к Макрону.

- Так что там с трибуном Катоном?

Макрон оглянулся, чтобы убедиться, что их не подслушивают, прежде чем ответить.

- Кто-то во дворце недоволен тем, как Корбулон ведет дела, и хочет сделать показательный пример. Официальная линия заключается в том, что Катон небрежно отнесся к жизням своих людей.

- Какого хрена. Благодаря трибуну хоть кто-то из нас вообще вернулся из Армении.

- Я знаю это. Ты знаешь это. Люди знают это. Но какому-то придурку-советнику Нерона нет ни малейшего дела до правды. Они хотят наказать нашего мальчика, чтобы оказать давление на Корбулона и добиться быстрой победы над Парфией. Пусть полководец знает, что его ждет, если он вернется в Рим без триумфа, которым император сможет похвалиться перед толпой. Это перевешивает тот факт, что трибун сделал лучшую работу, какую только мог, с теми суровыми задачами, которые Корбулон нам выдал.

- Что с ним будет?

Макрон засунул витис под мышку и расстегнул ремешок шлема. - Будет какое-то расследование. Они могут выдвинуть против него официальные обвинения.

- Какие обвинения?

Макрон снял шлем и вытер пот со лба. - Я еще не знаю. Они могут обвинить его в превышении своих полномочий, неисполнении приказа.

- Как это?

- Нас отправили на восток, чтобы мы выступали в качестве телохранителей Корбулона. Мы были там в декоративных целях и не должны были вступать в бой.

- Но это легат послал нас в Армению.

- Несомненно, они скажут, что приказы, отданные Катону Бурром, имели бОльший приоритет над приказами Корбулона, и трибун должен был отказаться повиноваться легату.

- Да, в Тартар это все. Какой смысл быть назначенным командующим, если ты не можешь отдавать приказы людям, которые служат под твоим началом?

Макрон криво улыбнулся.

- Довольно… Кроме всего, есть вопрос о наших потерях. Они попытаются обвинить его и в этом. Скажут, что это из-за некомпетентности и личных амбиций.

Игнаций стиснул зубы.

- Хотел бы я посмотреть на любого из этих ублюдков, которые преуспели бы лучше, чем наш трибун.

- Ты будешь ждать этого очень долго. Послушай, Игнаций, они могут захотеть поговорить с некоторыми офицерами и солдатами. Если это случится, нам нужно убедиться, что мы поддерживаем версию трибуна. Обычно я не вмешиваю людей в дела, не относящиеся к их компетенции, но все это неправильно, и мы обязаны сделать все возможное, чтобы защитить Катона.

- Верно.

- Тем временем, я попробую поговорить с Бурром. Возможно, ему это не понравится, но я ничего не теряю, бросая ему вызов.

Игнаций посмотрел прямо на него.

- Значит, ты все еще собираешься получить увольнение?

- Почему бы и нет? Если преторианская гвардия так обращается с одним из своих лучших парней, я не хочу в этом участвовать.

- Справедливо. Но мне и остальным центурионам еще осталось несколько лет службы…

Макрон сразу уловил, куда подул ветер, и куда начал клонить Игнаций.

- Просто говори правду. Если тебя попросят дать показания, дальше этого идти не нужно. Если правда будет иметь хоть какой-то вес, Катон вернется к командованию когортой, как только закончится эта вакханалия. - Он сделал паузу и поднял свой витис, постучав шишковатой головкой по плечу другого центуриона. - Ты хорошо послужил трибуну. Я буду рекомендовать тебя на должность старшего центуриона, как только получу увольнение.

Игнаций был тронут и с трудом подбирал слова, чтобы выразить свою благодарность.

- Я, э...

- Ты заслужил это, брат. Лучший человек для этой работы, по моему скромному мнению. Ну, не считая меня, конечно.

- Нелегко будет залезть в твои калиги, господин.

- На, вытрись, щелка сопливая, - прорычал Макрон. - Пока ты не заставил меня расплакаться, как какой-нибудь актеришка из театра Помпея.

Они коротко усмехнулись.

- Так, давай разместим людей, а потом пойдем и выпьем в офицерской столовой. Я иссох. В горле суше, чем в заднице верблюда.

*******

Макрон вернулся в дом Катона в сумерках и как раз вешал свой плащ в нише у двери, когда почувствовал присутствие кого-то позади себя и вздрогнул от неожиданности.