Императорские изгнанники

Не дожидаясь ответа, он наклонился, взял жесткую, скрученную связку корней обеими руками и потянул осторожно, а затем еще сильнее, растение упорно сопротивлялось его попыткам сдвинуть корни. Клавдия отступила на шаг и встала, уперев руки в бедра, наблюдая за ним с веселым выражением лица, что только задело его гордость. Стараясь не выдать своего растущего чувства разочарования, он напряг мышцы изо всех сил, мускулы его предплечий дрожали и вздымались от усилий. Вдруг безо всякого предупреждения корни вылетели с легким треском, и он с размаху упал на спину, волоча за собой пучок. Удар от его приземления слегка выбил из него дыхание, и он услышал, как она рассмеялась, а ее примеру последовали другие, работавшие вместе с ней.

Откинув корни в сторону, он встал со всем достоинством, которое он мог собрать с учетом обстоятельств, и смахнул пыль и грязь со своих пальцев, глядя на нее хмуро.

- Иногда ты слишком стараешься, мой дорогой префект Катон! - Она широко улыбалась, обнажая хорошие зубы, и в ее лице был радостный блеск, в котором ничего не было злобного или надменного, в нем угадывался простой восторг от неожиданности случившейся веселой заминки. Какой-то родственный импульс зашевелился в его сердце, и он не мог не улыбнуться в ответ.

- Если эти несчастные корни этого острова слишком крепки для меня, то только боги знают, как я собираюсь бороться с разбойниками.

Она снова рассмеялась, затем виновато подняла руку. - Прости меня; давно я не находила ничего столь забавного.

- Тогда мне приятно быть источником твоего веселого настроения.

Они обменялись еще одной улыбкой, прежде чем она внезапно взглянула на свою тунику и коснулась рукой запачканной шляпы на своей голове. - Ой! Как я сейчас выгляжу? Ты, наверное, будешь смотреть на меня свысока, как те высокомерные сенаторы в Риме.

- Надменно? Я?

- Прошу прощения. Я не имела в виду обиды. Во всяком случае, ты понимаешь, о чем я. Я уверена, что у тебя было то же самое, когда ты поднялся до всаднического сословия.

К счастью для Катона, армейская карьера избавила его от подобного снобизма. О солдате говорили громче его подвиги и деяния, чем происхождение. Но он мог легко догадаться о язвительных замечаниях, которые отпускались за спиной Клавдии, а иногда и прямо ей в лицо.

- Неважно, - она слегка коснулась его руки. - Теперь у меня отняли эту жизнь. И скатертью ей дорога… Жарко, можно было бы немного освежиться. Идем со мной.

Она отвела его на другую сторону сада, где вдоль стены тянулась решетка. Неухоженная виноградная лоза покрыла каркас, но было обрезано достаточно, чтобы освободить небольшую площадку, где кушетка была поставлена ​​перед низким столиком. Клавдия позвала одного из своих рабов принести им воды, а затем села на край ложа. Катон заколебался, поэтому она наклонилась и похлопала по дальнему концу. - Я не кусаюсь, префект.

- Благодарю, госпожа.

- Можешь называть меня Клавдией. Я бы предпочла, если бы ты это сделал. Я была Клавдией гораздо дольше, чем была «госпожой», а теперь я снова стала простой Клавдией. А я, стало быть, буду звать тебя Катоном, если можно?

Он кивнул, садясь, думая про себя, что немногие когда-либо сочтут ее простой, несмотря на то, что она была одета как одна из прислуги на вилле, а не ее хозяйка.

Она увидела, что он рассматривает ее одежду, и снова засмеялась. - Не совсем то, что ты ожидал, что должна носить на себе бывшая возлюбленная императора. Ты об этом думаешь, а?

- Что-то подобное.

- Так я одевалась до того, как меня заметил Сенека и добавил в свою коллекцию молодых женщин. А потом передал меня Нерону, как будто я была не более чем игрушкой, одетой, чтобы доставить удовольствие ребенку. По правде говоря, он и был не более чем ребенком, даже после того, как стал императором. Доволен тем, что он следует своим жизненным удовольствиям, в то время как реальная власть принадлежит его советникам и этой ядовитой бестии, его матери. Я пыталась убедить его противостоять ей, но он страшился быть пойманным между нами двумя. В конце концов, кровь и снобизм оказались гуще. Она победила – сенаторы победили – и Нерон отправил меня в изгнание. Он плакал, когда говорил мне это. Плакал, как младенец, пока я держала его на руках. Если бы Сенат и жители Рима могли видеть, как он рыдает, как ребенок, ты можешь только представить, какое отвращение это вызвало бы. Он все время говорил мне, что любит меня и клялся, что я проживу свои дни как принцесса, и мне не будет причинен вред. И вот я здесь, и мне интересно, как долго его обещание будет выполняться. С таким же успехом я могу занять себя и превратить этот дом в удобную позолоченную клетку, которой он и является на самом деле.

Подошла рабыня с небольшой амфорой и двумя серебряными чашами на подносе, которые она осторожно поставила, затем поклонилась и отступила обратно к вилле. Клавдия наполнила первую чашу и протянула Катону, прежде чем налить свою.

- Мне очень жаль, что я беспокою тебя своими бедами. Я даже не спросила тебя, зачем ты приехал в гости. Думаю, это не визит вежливости.