Императоры иллюзий

– Почему? Я тоже – прошлое. Тлен.

– Ты живой, Арти. Я больше не отдам тебя смерти.

– Кей, почему ты меня любишь?

Дач подумал, что никто и никогда не знал ответа на этот вопрос – шла ли речь о людях или чужих, мужчинах и женщинах, взрослых и детях. Но он все же ответил, потому что тишина и молчание тоже были частью прошлого.

– Потому, что ты научил меня любить.

– Пойдем? – помолчав спросил Артур.

– Пойдем.

Они спустились по лестнице быстро, и уже не разговаривая. В этом не было необходимости.

А прошлое могло умирать и без их участия.

6

Когда-то Грея бесил статус Горры. Планета, где почти официально обосновалась Семья, казалась ему плевком в лицо власти и закона – в его лицо. Но он уже трижды «чистил» Империю от мафии – и трижды она возрождалась вновь. Как разрубленный на куски эндорийский песчаный паук превращается в десяток паучат, так и Семья раскалывалась под ударами СИБ на планетарные банды и группировки. Проходило время – и вновь возникал объединяющий центр. Грей не раз задавался вопросом: почему так трудно удержать от развала Империю – и невозможно раздробить зло?

Теперь Грей не воевал с песчаным пауком. Семья вела свой бизнес – тот, что шел на грани и за гранью законов. Наркотики, не входившие в разрешенный врачами перечень, порнобизнес с участием малолетних и чужих, заказные убийства и сомнительного плана атракционы типа «Один в доме с убийцей». Порой Семья была не прочь заняться и легальными делами: вроде перепродажи планет, торговли оружием массового уничтожения и промышленного шпионажа.

Но она знала… научилась знать свое место. В ее интересах была стабильность в мирах Империи – чтобы не иссякал поток жаждущих запретных удовольствий; тихая гонка быстро устаревающих вооружений – а не истребляющая всех и вся гражданская война. В то время как скованная имперскими законами СИБ годами пыталась привести к власти на Инцедиосе умеренных политиков – Семья погасила гражданскую войну за два месяца. Жестко и эффективно, серией террористических актов и мощным денежным вливанием, уже начинавшим давать отдачу.

Здесь, на Горре, была голова паука. Императору приходилось общаться с Матерью Семьи раз в месяц, а порой и чаще. И все же, когда Грей ступил на трап челнока, он в очередной раз почувствовал горечь при виде стареющей женщины рядом с лорд-канцлером Горры.

Дьявол… сместить правителя планеты гораздо проще.

Он принял цветы – терранские и эндемики от подбежавших к нему девочек. Очень хорошеньких, и похожих на Лару – здесь явно собирались порадовать Императора.

– Вам следовало бы быть в школе, – сухо сказал Грей, направляясь к лорд-канцлеру.

Лишь на полпути Император Грей понял, что он забыл об одной маленькой детали.

Он забыл преклониться ниц.

В гробовой тишине Грей подошел к лорд-канцлеру. Лицо того отражало всю гамму чувств от страха до недоумения.

– Я решил изменить ритуал, – сказал Император. Он чувствовал себя бесконечно, немыслимо старым. Ходячим флагом.

– Как ваше здоровье, Император? – спросила Мать Семьи. С некоторым усилием Грей вспомнил ее имя и происхождение. Лика Сейкер, со второй Шедара. Как и Кей Дач, пытавшийся его убить…

Это было неважно… нет, наоборот, очень удобно.

– Благодарю, – Грей повернулся к лорд-канцлеру. – Давайте покончим с мишурой? С минуты на минуту прибудет Ван Кертис – можете устроить торжественную встречу для него. А вас, Сейкер, я бы попросил подойти ко мне через два часа. У вас есть официальный статус на Горре?

– Я министр культуры, – сообщила Мать Семьи.

– Прекрасно. Значит, вы умеете расписываться.

Кертис Ван Кертис выказал к торжественной встрече не больше интереса, чем Император. Когда кортеж мчался по горному ущелью, мимо знаменитых псевдохрустальных друз – одного из шести чудес Галактики, он даже не повернул головы.

Еще никогда со времен Смутной Войны Кертису Ван Кертису не было так страшно.

Резиденция лорд-канцлера, получившая сейчас временный статус императорского дворца, стояла в центре столицы. Зеркальные грани, изогнутые под острыми углами – резиденция повторяла все тот же горрийский символ.

Кертис был готов к долгому ожиданию – непременному атрибуту его встреч с Императором. Когда ему сообщили, что Грей примет его немедленно, это только усилило страх. Идя по анфиладам залов, где одна стена непременно была стеклянной, Кертис нащупал языком крошечную капсулу, приклеенную к десне. Единственный яд, неразлагаемый бактериями-симбионтами, лазейка в броне, которую он оставил для подобных случаев – ибо технику «джень» Кертис так и не смог освоить. Тот путь на грани жизни и смерти, насилие над собственным телом и разумом, которые были непременным условием тренировок, оказались для него неприемлемы.

Император был не один. Голографический фантом, изображение рослого мужчины в форме клинч-коммандора, застыло перед ним навытяжку. Фантом мерцал, временами теряя яркость, движения его были скачкообразны – связь велась с большого расстояния и на мало приспособленной для церемоний военной аппаратуре.