Императрица после смерти

Она ЧТО сказала??? Извинилась?! Поверить не могу! Я ей причинил боль, а она извиняется... Кто же она такая? Я ошалело посмотрел на нее, до последнего не веря в то, что ее слова это не шутка. Но у нее был такой покаянный и жалобный вид, что я просто впал в ступор, от шока отпустив ее ногу с все еще не вытащенным последним осколком. И при этом забыл, что любое прикосновение приносит ей боль. Она ничего не сказала, лишь скривилась от боли. Я опомнился и вернулся к прерванному занятию. Оуэри корбэн! Мне высказали неоправданно высокое доверие после всего, что я сделал, а я вновь причинил Наследнице боль. Если она все же оставит меня в живых, я выполню любую ее самую безумную просьбу. А вообще в этом мире что-то не так. Наследница все спускает с рук. Насколько я знаю историю, все прошлые Наследники отличались отвратительным характером и садистскими наклонностями. Они почему-то думали, что раз империя Темная, то и они должны вести себя, как отбросы общества. Исключение лишь последний Наследник. Он был справедливый, не свирепствовал, но над неугодными он ставил эксперименты. Что тоже не делало ему особой чести. А лэрра... Кажется, она другая. Точно с миром что-то не так. Еще чего доброго дойдет до того, что мне будет указывать какой-то рядовой, а я с радостью буду выполнять приказы или, что я буду сидеть в одной комнате со шлюхой, не испытывая к ней отвращения. Что-то мои раздумья не туда меня завели.

Вот и все, последний осколок извлечен. Только кровь все еще продолжает сочиться. В чем дело? Ваза не могла быть отравлена. Это же ваза. Ох, каргат! Она же человек. Я и раньше слышал насколько у них медленная регенерация, но теперь убедился воочию. Лэрра глубоко вздохнула. Я поднял голову и встретился взглядом с ее глазами, полными слез. Каргат, я все же был слишком неаккуратен! А она, хоть и Наследница, но все же женщина. А женщины любят поплакать по поводу и без. И так удивлен, что раньше не разревелась.

– Лэрра, не расстраивайтесь, я не хотел причинить вам боль. Не нужно плакать, ударьте меня, если вам станет легче, – предложил я, невольно сравнивая ее с нашими женщинами. Сейчас, как типичная представительница слабого пола, она разразится потоком слез, обвинит меня во всех бедах (ну, в большинстве я виноват, признаю, хотя последнее, чего бы я желал – это причинить ей боль, но с первой нашей встречи я только этим и занимаюсь), ударит меня и прижмется к моей груди, продолжая плакать.

Поэтому я совсем не ожидал другой реакции. Но она последовала. Слезы высохли моментально. Насколько могла в своем положении, лэрра выпрямилась, слегка покраснела.

– Засунь свою жалость и презрение знаешь куда?! Я испытывала боль и посильнее, так что такое нелепое происшествие не способно довести меня до слез. Я ненавижу неопределенность! Ясно тебе? Есть что сказать – говори сразу, а не делай вид, будто тебе все равно! Если обидела тебя – скажи сразу, а не строй морду ящиком! Я расстроилась из-за того, что... А, впрочем, какое тебе дело, из-за чего я расстроилась! И никогда не смотри на меня с такой жалостью и презрением как сейчас! Все понятно? – с яростью закончила свою тираду Наследница.

Не ожидал, честно. Все наши женщины любят, чтобы их жалели. А презрения в моем взгляде не было ни на каплю. Я не люблю женские слезы, это правда. Но у меня и в мыслях не было как-то оскорбить лэрру. Тем удивительней для меня было, когда она попыталась подняться с пола, скривившись от боли. Я моментально подскочил к ней и легко поднял ее на руки. Ого, она же легкая, как пушинка. Я подумал, что сейчас уж она точно будет вырываться и кричать, что это недопустимо, чтоб ее таскали незнакомые мужчины на руках. Ну, или, что она сама в состоянии ходить. Да мало ли, что может сказать оскорбленная, преисполненная гордости женщина! Но она промолчала, лишь вопросительно на меня посмотрев, даже не попытавшись вырваться.

– Простите, лэрра, я и в мыслях не имел вас обидеть. Но вам еще нельзя ходить – можете потревожить раны, – ответил ей я на невысказанный вопрос, опять ожидая возражений.

– Хорошо, – просто ответила она, склонив свою голову мне на плечо.

Я судорожно сглотнул. Ее волосы очень приятно пахли и были распущены. У нас принято видеть женщину с распущенными волосами лишь в спальне. Так кого же она хотела соблазнить? И как четко она владеет своими эмоциями. Я с уважением на нее посмотрел.

– Лэрра, а в какой стороне ваши покои? – спросил все же я. Нужно ее туда отнести, а там пусть служанки о ней позаботятся. Ее решение о моей судьбе я смогу узнать и завтра. Спешить уже некуда. Но после моего вопроса она оживилась и, выпрямившись, насколько это возможно, находясь на руках, посмотрела мне в глаза, охваченная какой-то идеей.