Империализм, как высшая стадия капитализма

А кризисы – всякого рода, экономические чаще всего, но не одни только экономические – в свою очередь в громадных размерах усиливают тенденцию к концентрации и к монополии. Вот чрезвычайно поучительное рассуждение Ейдэльса о значении кризиса 1900 года, кризиса, сыгравшего, как мы знаем, роль поворотного пункта в истории новейших монополий:

«Кризис 1900 года застал наряду с гигантскими предприятиями в главных отраслях промышленности еще много предприятий с организацией, по теперешним понятиям, устарелою, “чистые” предприятия» (т. е. не комбинированные), «поднявшиеся вверх на гребне волны промышленного подъема. Падение цен, понижение спроса привели эти “чистые” предприятия в такое бедственное положение, которое либо вовсе не коснулось комбинированных гигантских предприятий, либо затронуло их на совсем короткое время. Вследствие этого кризис 1900 года в несравненно большей степени привел к промышленной концентрации, чем кризис 1873 года: этот последний создал тоже известный отбор лучших предприятий, но при тогдашнем уровне техники этот отбор не мог привести к монополии предприятий, сумевших победоносно выйти из кризиса. Именно такой длительной монополией, и притом в высокой степени, обладают гигантские предприятия теперешней железоделательной и электрической промышленности благодаря их очень сложной технике, их далеко проведенной организации, мощи их капитала, а затем в меньшей степени и предприятия машиностроительной, известных отраслей металлургической промышленности, путей сообщения и пр.».

Монополия – вот последнее слово «новейшей фазы в развитии капитализма». Но наши представления о действительной силе и значении современных монополий были бы крайне недостаточны, неполны, преуменьшены, если бы мы не приняли во внимание роли банков.

II. Банки и их новая роль

Основной и первоначальной операцией банков является посредничество в платежах. В связи с этим банки превращают бездействующий денежный капитал в действующий, т. е. приносящий прибыль, собирают все и всяческие денежные доходы, предоставляя их в распоряжение класса капиталистов.

По мере развития банкового дела и концентрации его в немногих учреждениях, банки перерастают из скромной роли посредников в всесильных монополистов, распоряжающихся почти всем денежным капиталом всей совокупности капиталистов и мелких хозяев, а также большею частью средств производства и источников сырья в данной стране и в целом ряде стран. Это превращение многочисленных скромных посредников в горстку монополистов составляет один из основных процессов перерастания капитализма в капиталистический империализм, и потому на концентрации банковского дела нам надо в первую голову остановиться.

В 1907–1908 г. вклады всех акционерных банков Германии, обладавших капиталом более 1 миллиона марок, составляли 7 миллиардов марок; в 1912–1913 г. – уже 9,8 миллиарда. Увеличение на 40 % за пять лет, причем из этих 2,8 млрд увеличения 2,75 млрд приходится на 57 банков, имевших капитал свыше 10 миллионов марок. Распределение вкладов между крупными и мелкими банками было следующее (см. табл. 1).

Табл. 1.

Процент всех вкладов

Мелкие банки оттеснены крупными, из которых всего девять концентрируют почти половину всех вкладов. Но здесь еще не принято очень многое во внимание, например, превращение целого ряда мелких банков в фактические отделения крупных и т. д., О чем пойдет речь ниже.

В конце 1913 года Шульце-Геверниц определял вклады 9-ти берлинских крупных банков в 5,1 миллиарда марок из общей суммы около 10 миллиардов. Принимая во внимание не только вклады, а весь банковый капитал, тот же автор писал: «В конце 1909 года 9 берлинских крупных банков, вместе с примыкающими к ним банками, управляли 11,3 миллиарда марок, т. е. около 83 % всей суммы немецкого банкового капитала. “Немецкий банк” (“Deutsche Bank”), управляющий, вместе с примыкающими к нему банками, суммой около 3 миллиардов марок, является, рядом с прусским управлением государственных железных дорог, самым крупным, и притом в высокой степени децентрализованным, скоплением капитала в старом свете».