Мэсси председательствовал. Он сидел за столом времен Директории – похоже, настоящим; над головой у него висела старинная итальянская люстра, за спиной – большое живописное панно. На полированной поверхности стола лежали три небольших вещицы: золотое с малахитом пасхальное яйцо фирмы Фаберже, часы георгианской эпохи и «вечное» перо с монограммой Тиффани и цифрами: «1930».
Леди Болдинг расположилась в плюшевом кресле возле раскрытого окна и делала вид, будто происходящее в комнате интересует ее в той же мере, как и пейзаж за окном. В руке она вертела огромный ярко-розовый пион, то и дело поднося его к носу, так что махровая головка цветка почти закрывала ей лицо.
Марен рассеянно бродила по комнате, которая была задумана и обставлена как один из рабочих кабинетов Мэсси.
Пока Чессер пересказывал подробности ограбления на шоссе, глаза Мэсси не отрывались от его лица. Мэсси ни разу не отвел взгляда, не проронил ни слова и никак не выказал своих чувств. Чессеру оставалось только излагать все по порядку с начала до конца. Но когда он закончил, Мэсси по-прежнему молчал.
Чессер в смятении стал повторяться, и наконец Мэсси прервал его:
– Надеюсь, вы застраховали камень на случай кражи? – произнес он.
– Нет.
– Что, у нас больше не воруют? – нарочито наивно спросил Мэсси.
Чессер был вынужден признать ошибку. Единственным оправданием его было то, что ему не приходилось заключать крупных сделок. Ему и в голову не пришло застраховать алмаз. Все произошло так быстро и так легко.
– Ладно, а Система? – сказал Мэсси, – Что Система?
– Они не помогают в подобных ситуациях?
Чессер немного удивился, что Мэсси знает о существовании Системы. В отличие от большинства людей. Но он решил, что большой бизнес должен знать о большом бизнесе. Чессера отдавали в руки Системы. Теперь он видел, чем обернулась эта злополучная сделка. Но ему не хотелось посвящать Систему в такие дела. Он сказал Мэсси:
– Система тут ни при чем. Мэсси, казалось, не удивился.
– Итак, что вы намерены предпринять? – спросил он.
– Я выполню свои обязательства. Мэсси изумленно поднял брови.
– Но на это мне понадобится время, – добавил Чессер.
– Мы заключили договор на словах, – сказал Мэсси, – Но это не значит, что его можно нарушать.
– Я знаю.
– Я ссудил вам полтора миллиона долларов под честное слово. И что же? Где мой камень?
– Вы его получите.
– Когда?
– Через три-четыре недели.
Мэсси поджал губы. В руках он вертел «вечное» перо, снимая и надевая золотой колпачок. Потом медленно покачал головой.
– Вы не выполнили договор, – сказал он.
– Я выполню.
– Вы опоздали, мистер Чессер. Когда мы договаривались о доставке через месяц, вы имели возможность отказаться.
Тогда. Я бы внял голосу разума. – Он устало вздохнул: – А теперь я предпочел бы расторгнуть нашу сделку. Верните мне сумму, которую я вам ссудил, и дело с концом. «Только не это», – подумал Чессер.
– Справедливо? – спросил Мэсси.
– Нет.
– По-вашему, я слишком капризен?
– Да, – бросил Чессер ему в лицо.
Мэсси улыбнулся. Этого Чессер никак не ждал.
– Давайте обратимся в полицию, – предложила леди Болдинг.
Мэсси взглядом запретил ей даже думать об этом, потом повернулся к Чессеру:
– Чего вы от меня хотите?
– Дайте мне срок достать новый алмаз.
– Завидую вашей способности тянуть время, – Мэсси взял георгианские часы. Завел их и сверил ход по тем, что были у него на запястье. Этим было сказано все. Наконец он прервал напряженное молчание: – Так вы думаете, что вас ограбили профессионалы, которых навел на след кто-то из Антверпена?
– Да.
– Резонно. И кто же из Антверпена? Чессер пожал плечами:
– Кто-нибудь из гранильщиков.
– Представляете, как трудно будет доказать такую связь? Все это вилами по воде писано. Даже окажись ваша догадка правдой, даже получи мы доказательства, думаете, они вернут нам алмаз?
– Надеюсь.
– Надеетесь?
– Не очень, – пришлось признаться Чессеру.
– Как, по-вашему, воры распорядились бы таким алмазом? Быстро, разумеется, – но каким способом?
– Продали бы частному лицу. Огранили заново, чтобы камень нельзя было узнать.
– Его и так никто не узнает. Камень видели только вы.
– И Вильденштейн, гранильщик.
– Капля в море. У вас есть фотография готового бриллианта? – Нет.
– Вижу, вы знаете, как себя защитить, мистер Чессер. Чессер без звука проглотил обиду.
– Опишите мне камень.
– Он был овальной огранки, около ста семи карат.
– По телефону вы упомянули, что он хорош. Кажется, вы сказали именно это слово. Значит, камень был первоклассный?
– Мне доводилось видеть лучшие.
– Так он не был безупречным?
– Нет.
Мэсси немного растерялся.
Чессер рассудил, что точное описание алмаза только выведет Мэсси из себя. Лучше немного принизить достоинства камня, Он быстро изобрел два небольших дефекта.
– Углеродные включения, – сказал он.
– Такой и красть не стоило, – проворчал Мэсси.
– Почти все большие камни оказываются несовершенными, – объяснил Чессер.
Мэсси так и подскочил.
– Еще одно нарушение нашего договора. Я требовал безупречный камень.
– Природа не терпит безупречности.
– А я не терплю пустой болтовни, – отрезал Мэсси. Чессер предпочел промолчать.