Империя Круппов. Нация и сталь

Согласно второму договору, Альфред брал на себя изготовление и поставку 5 машин и 33 фасонных валков для производства ложек и вилок; за это Шеллер должен был сразу перевести на счет Круппа в банк Герштатта 1000 талеров, а следующие 11000 – после поставки машин. Под этим предлогом Герман Крупп переехал в Бернфорд в качестве технического директора. При этом он не предполагал, что 23 сентября 1844 года – дата его прибытия станет рубежом в его биографии и что с этим городом будет связана вся его дальнейшая жизнь.

Недостаточный практический опыт Германа Круппа сказался на работе фабрики, которая на первых порах приносила только убытки. Позднее он напишет в своих воспоминаниях: «Прошло семь лет, пока мы стали зарабатывать».

Фриц Крупп и сестра Ида получили наследство в виде наличного капитала и с этого момента также перестали претендовать на владение фабрикой. Если Ида провела всю жизнь в качестве обычной домохозяйки, то с братом Фрицем, обладавшим большими талантами изобретателя (например, он один из первых догадался до принципа, по которому работает пылесос и двигатель внутреннего сгорания, но не смог в середине XIX века довести все до технического воплощения) дело обстояло не столь благополучно.

Фриц Крупп с самого начала вполне мог работать на сталелитейной фабрике под руководством своего брата Альфреда, но, скорее всего, его не устраивало то обстоятельство, что все изобретения приписывались лишь гениальности его старшего брата, фактического хозяина производства. Взяв причитающийся ему наличный капитал, Фриц ушел, чтобы пройти свой собственный путь, полный заблуждений и ошибок. Он организовал с кем-то ещё одно предприятие и потерпел неудачу. В 1853 году сердобольный Золинг попытался вернуть Фрица на производство, но безрезультатно. Получая от фирмы брата пенсию, вполне, впрочем, заслуженную, Фриц закончил свою жизнь в Бонне в полном одиночестве, коллекционируя художественные ценности.

Впрочем, становление Альфреда Круппа в качестве хозяина производства осложнилось непредвиденными обстоятельствами. Судьба ещё раз решила испытать своего героя. В день, когда Альфред стал полновластным хозяином фабрики, когда наконец осуществилась его заветная мечта, в злополучном Париже, где странная «эпидемия» некогда лишила Круппа всех его заказчиков, на этот раз разразилась самая настоящая революция, которая в марте этого же года бурей ворвалась в Рейнскую область. Известная фирма «Мартиас Штиннес», основатель которой умер в 1845 году, прекратила платежи. Банкирская контора в Шаффхаузене в Кельне сделала то же самое. В одном из писем, написанных Идой Крупп в эти дни, говорилось: «Матиас Штиннес, владевший большинством угольных рудников, не только прекратил платежи по векселям, превышающим сумму в 700 000 талеров, но, ссылаясь на невозможность сбыта продукции, уволил много рабочих в Эссене и Мюльгейме, оставив их без куска хлеба. Рабочие начали волноваться, возникли беспорядки, дело дошло даже до вызова военных… Альфред вчера вечером собрал всех рабочих, рассказал им о тревожном времени и о том, чего он ждет от них в этой ситуации. Он просил, чтобы никто из них не принимал участие в беспорядках, если они дойдут до Эссена. Он сказал, что хотел бы, чтобы рабочие не поддерживали смутьянов, и даже, наоборот, старались убедить тех, что все должно закончиться без происшествий, поскольку это будет лучший выход для всех. Я думаю, что рабочие хорошо восприняли его слова».

В эти неспокойные дни люди на фабриках начали разбирать оборудование; так было, например, на ремшейдерском чугунно-литейном заводе Прусской торговой фирмы, который был полностью разрушен рабочими.

От Круппа ушло всего 2 человека и ещё двое было уволено; остальные 70 человек остались и продолжили работать. Они даже получали жалование, хотя финансовое положение завода было очень тяжелым. Повторялась ситуация, когда у Альфреда ещё в самом начале его карьеры предпринимателя не оставалось в кассе денег для выплаты жалования. Тогда Крупп решился на беспрецедентную меру и отдал в монетный двор в Дюссельдорфе свое фамильное серебро, чтобы переплавит его в монеты. На переплавку отправились и знаменитые шпоры эпохи поездки в Англию.

Альфред не считал себя спасителем отечества или города Эссена. К нему больше бы подошли слова, которые он сам когда-то произнес при приеме на работу одного из своих родственников: «У нас нет времени для чтения книг, для политики и тому подобного…»