Империя Скайуокера (СИ)

Энакин считал его своим сыном. Когда он родился, Люка не было рядом, а потому он дал Джинну имя. С тех пор он воспитывал его. Малыш знал, что Энакин ему не отец, а дед, но все равно упрямо продолжал его так называть. Настоящего отца не было рядом.

— Папа, а в саду какая-то женщина тебя искала.

— Да? И какая? — поинтересовался Энакин.

— Ну… — замялся Джинн, поднял голову и указал рукой в сторону. — Вон она!

Энакин взглянул на гостью и помрачнел.

— Джинн, иди погуляй.

Мальчик взглянул на своего дела и, поежившись, спрыгнул со скамьи, исчезая в известном лишь ему одному направлении.

— Кара, — мрачно усмехнулся Вейдер, поднимаясь на ноги.

Немолодая блондинка с экзотическим разрезом глаз гордо вскинула подбородок.

— Жить надоело? — изогнул бровь Энакин.

— Я хочу увидеть своих детей и внуков, — дрогнувшим голосом произнесла она, смело глядя в глаза ситха.

— Смысл в том, что они не хотят видеть тебя, — криво усмехнулся мужчина, с удовлетворением наблюдая за изменившимся лицом Кары. — Да, они знают о тебе, Падме. Все знают. И то, как ты вышла за меня по расчету, и как пыталась избавиться от низ, как только узнала о беременности, и как бросила их, сбежав с Органой. Они знают, где тебя искать. Уже очень давно знают. Вот только зачем им такая мать?

Падме хотела возразить, но понимала, что этим ничего не добьётся. Она упустила свой шанс тогда, много лет назад, когда отказалась от человека, который её любил. Которого она не любила. Сейчас все могло быть по-другому. Вместо этого от неё отреклись все, кого она знала, в том числе и семья, что дала ей имя Кара — «предательница» по-набуански.

— Уходи, пока ещё можешь, — с нотками угрозы произнёс Император. — Если я ещё раз увижу тебя, твоя жизнь превратится в ад.

— Я уже в аду, — горько усмехнулась женщина.

Энакин прошёл мимо неё и, не оборачиваясь, бросил:

— Это только твоя вина.

*

«Хан, Ведж и Зевулон заняли места погибших пилотов Чёрной эскадрильи. У каждого появились семьи. И у меня. Зевулон принял меня такой, какая я есть. Благодаря отцу мне больше не нужно внушать окружающим, что я обычный человек. Это лишнее. По крайней мере теперь, когда я стала мамой двух маленьких ангелочков. И к этому времени я узнала одну из странных особенностей своего народа — камандрианцы не плачут…»

Серинити и Трасс стояли друг напротив друг возле балкона и любовались закатом. Красные и жёлтые переливы создавали невероятную картину, вот только радости эта картина не приносила. Её оттеняло эхо приближающейся смерти.

В комнату вихрем влетели двадцатилетние братья-наследники: золотоволосый Джинн и черноволосый Бен. Оба застыли на пороге, с ужасом глядя на лежащего на кровати Энакина. Седина уже давно коснулась его волос. В уголках глаз и рта пролегли морщины. От былого величия Императора не осталось и следа — на его месте лежал уставший от жизни старик, ожидающий смерти.

— Папа, — прошептал Джинн, садясь рядом и хватая холодную руку своего родителя, наставника.

— Джинн, — слабо отозвался Энакин, открывая голубые с золотым отблеском глаза.

— Папа, держись, все будет хорошо…

Мужчина глухо засмеялся.

— Джинн, смерть не так страшна, как ты думаешь. Верно, Квай-Гон?

Напротив кровати стояли видимые для всех присутствующих призраки Квай-Гона и Митры.

— Ты можешь переселиться в другое тело, — с надеждой произнесла женщина. — Можешь жить дальше.

— Я не хочу, — со слабой улыбкой ответил ситх. — Достаточно пожил. Пора на покой…

— А как же мы? — со слезами спросил Джинн. — Что будет с нами?

Энакин сжал пальцами руку внука.

— Запомни этот закат, Император Джинн Скайуокер. С ним я пришёл в этот мир. С ним я и уйду.

Джинн еще долго держал отца за руку, пока не почувствовал, как жизнь уходит из его тела. Рядом с Квай-Гоном и Митрой появился совсем молодой призрак с вьющимися волосами до плеч, сияющими голубыми глазами и лучезарной улыбкой.

— До встречи, друзья, — сказал он, прежде чем окончательно исчезнуть.

«Отец мало рассказывал о моём народе. Единственное, что я знаю, — камандрианцы не плачут. Не плачут, когда умирает кто-то, кто не так близок их сердцу. Они плачут лишь тогда, когда умирает тот, кого они любили больше всего на свете. То был единственный день, когда я плакала… Отец дал мне задание. Странное. Сказать последнему Скайуокеру, которого я застану, чтобы он назвал своего сына Люцифер. Я не понимала этого очень долго… До тех пор, пока мне не исполнилось триста пятьдесят шесть лет.»

*

Золотоволосая девушка-подросток в красивом серебристом платье бежала по коридору. Церемония коронации вот-вот должна была начаться, а её брата, будущего правителя, все не было. Члены семьи знали, где его искать, но спешили этого делать — уж больно наследник был помешан на истории джедаев и ситхов, а потому частенько проводил разные ритуалы жертвоприношения, чтобы усилить свою силу, общался с духами из голокронов, подолгу медитировал. Для всех это уже было привычным. Вот только Лемира Скайуокер, чересчур любознательная девица, захотела посмотреть, чем занимается старший брат. Она быстро спустилась в подвал и осторожно открыла дверь, заглядывая в помещение.