Империя страха

— Что слышал, — огрызнулась девушка и охотно пояснила: — Маша сдала вас какому-то Родиону Семеновичу, чьи волкодавы будут здесь с минуты на минуту, если уже не прибыли…

Чижов опешил, не в силах ничего понять, он переводил изумленный взгляд с посиневшего от побоев лица Ольги на своего приятеля.

— А что у тебя с лицом? — наконец спросил он.

Помолчав несколько секунд, девушка неохотно ответила:

— Его подруга постаралась, — тонкий указательный палец ткнул в широкую грудь комитетчика, — когда я ее разоблачила.

— Этого не может быть! — буквально взревел Антон, порываясь двинуться вверх по лестнице.

Но Иваныч мертвой хваткой вцепился в его руку, увлекая товарища к выходу.

— Не могла она! — продолжал неистовствовать Лямзин, но его уже никто не слушал.

А Ольга в очередной раз повторила:

— Торопитесь, иначе попадете им в лапы.

Майор пришел в себя лишь на улице, ощутив мощный порыв ветра, ударивший в его покрасневшее от волнения лицо.

Дети, шумно игравшие во дворе, мгновенно затихли, заинтересованно уставились на вывалившихся из подъезда мужчин.

— Пойдем, — почти жалобно попросил Чижов, — пожалуйста, пойдем отсюда.

— Как она могла? — И невозможно было понять, что это — вопрос или горькое, глухое отчаяние. — Зачем? Зачем ей это понадобилось?

Неопределенно пожав плечами, каскадер положил шершавую ладонь на плечо друга, уже более настойчиво повторив:

— Пошли.

И в эту секунду раздался визг стирающейся об асфальт резины — во двор стремительно влетели две черные «Волги», точные копии тех, что взорвались в Успенском.

Из машин выскочили шестеро крепко сбитых мужчин в одинаковых темно-серых костюмах классического покроя.

Но прежде чем они успели сделать хоть шаг, Лямзин оказался рядом с играющими во дворе ребятишками и привлек к себе одного из них, крепко схватив за руку.

Раздался отчаянный визг молоденькой мамаши, а испуганный ребенок заревел во весь голос.

Но майор ничего не замечал вокруг. Сжимая в руке блестящий ствол, он смотрел на вновь прибывших затуманенным взглядом — его глаза блестели безумной, непоколебимой решимостью отчаявшегося человека.

Чижов, не вынимая рук из карманов грязной, обтрепанной куртки, медленно подошел к приятелю и тихо произнес:

— Ты что, Антон? Это же ребенок!

— Знаю, — процедил сквозь зубы майор, прозвучавшая затем фраза заставила Иваныча усомниться в нормальности комитетчика: — а зачем они так… с Машей?

Люди в серых костюмах застыли в нерешительности, переводя вопросительные взгляды с Лямзина на стоящего впереди всех дородного мужчину. Это был полковник Кудряшов собственной персоной.

Шеф и подчиненный смотрели друг на друга тяжелыми, испепеляющими взорами, как будто каждый из них пытался уничтожить противника пылающим огнем собственных глаз.

Оба понимали, что стоит кому-нибудь сделать неверный шаг, и мир — даже не мир, а мирок, ограниченный стенами старых кирпичных домов, — полетит в пропасть.

Родион Семенович на миг представил себе возможные последствия неминуемой перестрелки и внутренне поежился. Его мозг работал на пределе, анализируя ситуацию со скоростью, которой мог бы позавидовать самый мощный компьютер.

«Если дать команду своим людям, — думал полковник, — то этих двоих мы, конечно, возьмем. Живыми или мертвыми — без разницы.

Но Лямзин наверняка выстрелит в ребенка, а это принесет нам гарантированные неприятности.

Однако с другой стороны: никто не знает, кто мы такие; номера машин уничтожим, благо их полные багажники, а ксивами размахивать не будем. Ведь если эти засранцы от нас уйдут — меня просто физически уничтожат.

Надо их брать и по-быстрому убираться отсюда, пока соседи не вызвали милицию».

Приняв решение, Кудряшов уже открыл было рот, чтобы дать команду к атаке, когда за его спиной послышался шум въехавшей во двор машины.

Оглянувшись, Родион Семенович едва не поседел — на японском микроавтобусе красовались несколько иностранных аббревиатур, расшифровывать которые не было ни времени, ни желания; но две буквы он осознал буквально каждой клеточкой собственного мозга. ТV — телевидение.

— Черт, — выругался он, — этого еще не хватало!

Вслед за первой проследовали еще три автомобиля, и на их бортах были аналогичные надписи — правда, уже на русском языке.

Пока Кудряшов лихорадочно размышлял, что делать, из иномарок выскочили проворные парни с огромными видеокамерами на плечах. И самое главное: прожорливые объективы принялись с невероятной быстротой снимать вооруженных пистолетами членов его группы, фиксируя все на чувствительных пленках.

Иваныч не мог поверить своим глазам; он еще не принял никакого решения, а губы шевелились помимо его воли:

— Антон, спрячь пистолет, но ни в коем случае не отпускай ребенка, я сейчас…

Лямзин хотел что-то спросить, но не успел — Чижов уже шагнул навстречу телерепортерам, призывно замахав руками и закричав:

— Сюда, сюда! Кто хочет получить эксклюзивное интервью у загнанного властями человека? Все сюда!.. — Издавая эти громогласные вопли, каскадер внимательно наблюдал за реакцией людей в темно-серых костюмах, по-прежнему стоящих около черных «Волг».