Империя вампиров

Я как раз вытаскивал его клинок из живота, когда, клекоча от гнева из-за смерти хозяина, на меня снова спикировал Зима. Взмах меча, глухой звук удара, и я похромал дальше через облако перьев. С хоров раздались выстрелы, но я швырнул туда пригоршню гранат, и сестры бросились врассыпную… Кого-то разбросало по кускам ослепительными взрывами, а я все шел к алтарю, неотрывно глядя налитыми кровью глазами на Хлою: сестра стояла над Диор, занеся сребростальной кинжал. Ее голос дрогнул, когда она уставилась на меня зелеными глазищами и проговорила, шевеля обескровленными губами:

– Габриэль, все это было пр… кхк!

Мечом я пригвоздил ее к пюпитру с книгой. Хлоя схватилась за клинок, до крови распоров себе ладони, и уставилась на меня в крайнем недоумении – так, будто даже здесь и сейчас ожидала, что Бог вмешается.

Она всегда была верующей, эта малышка Хлоя Саваж.

– Н-нет… – ахнула она. – Все д-деяния длани Его п-происходят из за-мыс…

Я подался ближе и сквозь стиснутые зубы процедил:

– В жопу Его замысел.

Хлоя еще попыталась что-то сказать, роняя изо рта кровавую струнку слюны, но завалилась назад, прямо на книгу, и испустила дух. Я же обернулся к Диор, сорвал с нее ремни, и она бросилась в мои объятия. А я бережно и крепко, дрожа и чуть не плача от облегчения, прижал девицу к себе.

– Как ты?

– Все хорошо, – еле слышно сказала она, в ужасе и во все глаза глядя на тело Хлои. – Она… собиралась убить меня. Зачем? – Девица со слезами покачала головой. – Зачем?

– Ты не виновата, милая. Ритуал требовал крови Грааля, чтобы окончить мертводень.

Я обернулся, зарычав, и бросил сквозь окровавленные зубы:

– Ох уж эта сраная книга… – Потом ударом ноги опрокинул пюпитр вместе с телом Хлои.

Корешок треснул, рассыпав ветхие страницы по залитому кровью полу, и я схватил с алтаря горящую свечу, намереваясь поджечь то, что осталось от книги.

Диор схватила меня за руку и, глядя мне в глаза, шепотом спросила:

– Это сработало бы?

– Плевать, – ответил я и бросил свечу.

Пламя охватило пергамент, и ритуал, описанный на страницах, обратился в прах. Мы с Диор стояли плечом к плечу, глядя, как поднимается в окрашенных витражами лучах света дым. Ни капли сожаления я не испытывал. Я найду иной путь оборвать нескончаемую ночь и поставить Вечного Короля на колени. Любой ценой. Даже самой высокой.

Я взглянул на девочку подле себя. На высоту, которую не сдам, плечо, на котором можно поплакать. Я не знал, верю ли во что-то еще, но в нее верил точно.

– Как нам теперь быть? – тихонько спросила Диор.

Я поднял взгляд на Спасителя и со вздохом ответил:

– Думаю, надо тебя с сестрой познакомить.

XVIII. Завтра и завтра

Габриэль опрокинул в рот остатки моне, а в окошко вором проник свет хлипенькой зари и отразился в кроваво-красных капельках, медленно стекающих ему на язык.

Кап.

Кап.

Кап.

В стекло плафона так и бился бледный, как череп, мотылек. Со скоростью, раскрытой четырьмя бутылками вина, Габриэль поймал его в кулак. Разжав пальцы, уронил раздавленное тельце на каменный пол, а на семиконечной звезде осталась пыльца с крылышек.

Чувство было, будто он просидел в этой камере всю жизнь.

Маркиз Жан-Франсуа крови Честейн обмакнул перо в чернила и записал последние произнесенные Угодником фразы. Слово за словом он записал всю историю. Габриэлю казалось странным, и в то же время чудесным то, что все, чем он был и когда-либо станет, можно свести к нескольким изящным строчкам на бумаге. Итог его юности и славных дней, любви и потери, жизни и слез поймали, точно заблудившегося мотылька, и заключили, словно по волшебству, в столь малую и обыкновенную вещь.

Вот оно, простое чудо книг.

Жан-Франсуа закончил писать и зло взглянул в окно, словно свет дневной звезды оскорбил его своим вмешательством. Неживым дыханием вампир подсушил чернила и убрал книгу на столик, сложил пальцы шпилем у рубиновых губ и улыбнулся.

– Неплохо поработал за ночь, Угодник. Моя бледная императрица будет довольна.

Габриэль бросил на пол пустую бутылку и тыльной стороной ладони утер губы.

– Словами не сказать, какое облегчение – слышать от нее похвалу!

– Пройти предстоит еще много. Твое путешествие с Лиат и твои узы с Отступниками. Битва при Августине и предательство в Шарбурге. Смерть Вечного Короля и потеря Грааля. Однако… – Жан-Франсуа бросил еще один ненавидящий взгляд в сторону окошка. – На сегодня, боюсь, время вышло.

– Я ж говорил тебе, вампир, – улыбаясь, ответил заплетающимся языком Габриэль. – Все когда-нибудь кончается.

– На сегодня – может быть. – Историк кивнул и огладил перья воротника. – Но у нас еще есть завтра. И послезавтра. И послепослезавтра.

Жан-Франсуа достал из кармана кафтана деревянный пенал с резьбой в виде герба крови Честейн: два волка и две луны. Платочком с монограммой скрупулезно протер золотой кончик пера и спрятал его в пенал, который снова сунул в карман. Потянулся за книгой на столике…

– Пока ты не ушел…

Вампир поднял взгляд на Последнего Угодника.

– Oui, шевалье?

Габриэль глубоко вздохнул, залившись румянцем стыда.

– Можно мне еще покурить?